Что происходит, Крис?
С порога его квартиры веет холодом. Моя рука застывает в сантиметре от замочной скважины, с поддрагивающим в ней ключом. Мне не нравится тишина, которая разбивается на миллиарды децибел, просачивается сквозь едва различимые щели в дверном проеме и оглушает меня настолько, что мышцы сковывает тонической судорогой. Кажется, что если открою эту дверь, то непременно попаду на кладбище загубленных судеб. Но ведь это все плод моей нездоровой фантазии, так же? К чему столь фатальные мысли и отчего сердце начинает пропускать один удар за другим? Знаю, он дома. Чувствую. И пусть на все мои звонки он ответил холодным равнодушием, отчего то не перестаю верить, что трубку он не брал из других причин: был вне зоны действия сети, сломался телефон, отключил звук, забыл телефон на работе. Да что гадать-то собственно?!
Ключ плавно погружается в только ему подходящую щель; пара оборотов и слышится короткий щелчок. Я толкаю дверь и с порога получаю теперь уже поток горячего, спертого воздуха, с едким акцентом сигаретного дыма и сивушным ароматом крепкого алкоголя. Этой квартире не свойственны подобные запахи. Здесь всегда пахнет свежесваренным кофе с преобладанием ноток робусты, ведь я и Кристофер любим по-крепче. Здесь сигаретный дым впитали лишь стены кухни и балкона. А алкоголь... Его и без того слишком много на работе у Вардлоу, чтобы делить с ним еще и личное пространство.
читать продолжение: «если рухнет наш мир, похорони моё имя под его руинами»

В бизнесе, танго и в жизни, главное — партнёр. Я полностью согласен с этой фразой и хочется при этом отметить, на сколько мне повезло в этом. У каждого человека свой стиль, привычка письма, но твои строки порой просто землю из под ног выбивают: эмоциональные, настоящие, которые проживаешь от и до. Иногда, читая твои посты, я правда чувствую эти всем знакомые мурашки по коже, которые в очередной раз доказывают, на сколько ты замечательный.
Ты вкладываешь душу, отдаешь часть чего-то своего каждый раз, поэтому тебе важно отвечать только так же, только тем же. Мне каждый раз хочется сказать спасибо случаю, который свел нас, подарил возможность проживать на Манхе маленькие истории, строить свой мирок, сказать спасибо тебе, что сделал первый шаг к тому, что мы сейчас имеем, что имею я.
Я считаю, что твой пост заслуженно стал лучшим, потому что равнодушным к нему не возможно быть и пройти мимо уж очень сложно. Продолжай дальше радовать людей, игроков, меня своими творениями, которые всегда будут на сто ступеней выше бездушных текстов. Пиши, давая улыбаться или переживать – не важно, ведь от сердца все, правда?
Обожаю тебя, радость моя. Не вешай нос не при каких обстоятельствах и продолжай творить свое такое маленькое-большое волшебство.
С любовью.    
(с) КРИСТОФЕР

Рокки

Энджел

Юджин

Дитрих

Джонни

Рене

Надев на ноги поношенные простецкие ботинки и заправив рубашку в штаны, Йон вышел на дорогу и заспешил на северный край деревни - трижды в неделю он проделывал такой путь через поселок, чтобы добраться до дома пекаря и обменять немного моркови или других овощей на буханку горячего хлеба прямиком из печи. Каждый раз это казалось ужасным испытанием, ведь теплый хлеб обжигал пальцы, а его аромат до того соблазнял желудок, что Йону приходилось занимать рот чем-то другим - тогда, возвращаясь, он срывал растущие вдоль дороги цветы и ел их, лишь бы не поддаться соблазнам и не отломить кусочек хлеба только для себя одного. В такое время быть эгоистом - непозволительная роскошь. 
«wild roses, blue skies.» Йон

Вода была настолько холодной, что мне свело руки сразу, стоило только кинуться с головой в её грязную, пахнущую ржавчиной пучину. Если спросить меня о том, зачем я прыгнул тогда следом за скрипучей металлической коробкой, медленно уходящей ко дну, я не смогу дать ответ. Даже сейчас, когда, казалось бы, двадцать пять раз обо всём подумал, всё вспомнил и нисколько не пожалел. Ответ на этот вопрос утонул вместе со старым лифтом, дверь которого я беспомощно дёргал под водой чувствуя, что захлебнусь сам вот-вот. Сверху воду прошивали вспышки выстрелов. По нашим грешным головам беспощадно палили из огнестрельного, сохраняя остатки надежды похоронить нас под водой уже вдвоём.
«I'm scared that you won't be waiting on the Other side» Матиас

Она так и не смогла нормально уснуть прошлой ночью. Отключалась на десяток минут, но страшные воспоминания били обухом по голове. Девушка вздрагивала, подпрыгивала на месте, вжималась теснее в продавленный диван с торчащими наружу пружина. Бессмысленно моргала, словно забывала о своей слепоте. Рвано дышала, заглушая бешенный ритм уставшего сердца. В помещении царил холод и сырость. От полного окоченения спасал чайник и крепкая заварка в термосе. Скудный запас воды ограничивал и в этой радости. Проходилось растягивать согревающее питье на глотки. Жажда разгоралась. Холод пробрал до костей. Влажная одежда не согревала. Совокупность факторов не могла не с резонировать, сбрасывая ирландку обратно в северный подвал.
«С закрытыми глазами» Мария

Рауль станет её защитой.
Рита Мэй станет его теплом.
И вместе они, быть может, переживут этот гнев стихии.
А пока лишь тишина между ними, запутавшаяся в звенящем завывании ветра, хлёстких ударах дождевых капель, шкварчащем ворчании грома, изредка срывающемся на истерические удары, подобные треску. Но Рите Мэй было не так страшно, ведь она слышала и ощущала совсем другое – тихий шелест вдохов, еле-еле слышимые выдохи, и сердце, бьющееся степенно, близко, громко, уверенно заявляющее, что ещё живо, что ещё поборется. Надежда, запертая в клетке из рёбер, здесь, рядом, так как же Рауль сам себя не слышит?
«Гнев» Рита Мэй

- Не может быть.
Эту макушку он узнает из тысячи, Нейтан довольствовался тем, что успел детально изучить ее во время ухода и смачного «гори в аду», и все же не хотелось верить, что здесь, в Миннесоте, во время бури, случайно, совершенно, они пересеклись за долгие десять лет. Вдуматься жутко, столько воды утекло, но мужчина уверен с точностью до девяносто процентов, что это Грейс, мать ее, Джонсон, единственная женщина, профессиональная мотающая нервы и не прилагающая к этому усилий. Их недолгий брак напоминал военные действия, постоянные насмешки и проверки на прочность – что сможет стерпеть половина? Легко было бы все списать на молодость и глупость, но они отрывались друг на друге чересчур жестоко.
«and I would walk 500 more» Адам

Ответ звучит не так, как она ожидала. Он звучит гораздо лучше. От него тепло распространяется по всему телу, заполняя каждую клетку, отогревая замерзшие подушечки пальцев. И Джин бросает взгляд на Флинна, позволяя себе улыбку, - робкую и лёгкую, почти нежную. Ей хочется потянуться к нему. Коснуться колючих щетинок на щеках и подбородке, почувствовать не ладонями, а кончиком языка. И радоваться ощущению этой шероховатости, чувствуя близость, пробуя предоставленную возможность касаться без объяснений так, как хочется. Но она не двигается. Просто смотрит на него, следит за выражением лица. Если бы я могла рассказать тебе всё то, что чувствую, что бы ты мне ответил? Если бы узнал, как обидно мне было, что вчера ты отстранился?
«Sense and Sensibility» Джиневра

.сегодня я пьян тобою невозможно

Лучшая игра недели

С чего ты решил, что мы можем быть старыми для таких занятий? - мой голос звучал также мягко и в интонации читался неподдельный вопрос. Попытка докопаться до правды и узнать, с чего ты решил, что для этого есть какие-то возрастные ограничения? Будучи беременной, я наоборот понимаю, насколько же мы молоды, и заранее готовлю нас к тому, что нам придется поднимать на ноги троих парней, и у нас нет права считать, что мы слишком стары для этого, любимый. Дети напротив дают силу жизни. Более того, я уверенна, что мы можем дать фору молодым родителям, которые могут быть не уверенны в том, что они морально готовы стать родителями, понимаешь? Подумай об этом, любимый. И пожалуйста, согласись!
Рене

  - Я никогда не осмелюсь намекнуть на твой возраст, Ангел мой, потому что именно его я в тебе и люблю. То, какой ты становишься с каждым этим годом, - я приподнял правую руку и провел нежно подушечками пальцев по твоей скуле. Очерчивая легкими прикосновения твое лицо - все это, я невероятно люблю и, я не думаю, что мы можем быть старыми для того, чтобы стать родителями или же для того, чтобы сходить на курсы. И если ты считаешь, что это принесет для нас с тобой пользу, то конечно, я согласен, но не обещаю, не вызвать комплекс неполноценности у некоторых отцов и ненависть их жен, надев отменно памперс на куклу! – я ведь и правда, не считаю, нас с тобой старыми.
Леннарт

| Но цель твоя – химера |

- Да что там рассказывать? Оно не стоит того. Просто какой-то идиот пытался втюхивать одиноким старушкам историю о том, что он их дальний родственник и внук, что он так рад, так рад... В общем, оказывается, уже месяц ходил по разным пенсионеркам и втирался в доверие, но умудрился проколоться с соседями. Эти старушки верили ему безоговорочно, как выяснилось. Теперь дело придется возбуждать и искать других обманутых. Потому что без факта преступления что-либо вменить этому козлу будет сложно. Наживается на бабушках. Хорошо хоть помирать им не помогал... – увлекшись, поведала историю того дела, что легло на стол в последний рабочий день, и поджала губы неодобрительно.
Эл

- Мм? А чего тебя в Европу тянет? Неужели в родной России-матушке тебе не хватает красивых мест? Вон, в Крым, например. Даже язык знать не надо. Что по-другому? Ты чего, себе жениха заморского надыбать хочешь? – Князев даже приподнялся на локтях, внимательно посмотрев на подругу, -  Учти, окажется козлом – расстояние его от праведного гнева не спасет. – Выдал он, снова расслабившись на изумрудном ковре травы. – Не знаю, шеф хочет пару заказов крупных взять, пока, конечно, все это писями по воде вилено*, - извернул слова Миха, - но, в принципе, народ согласен обратиться к нам. Репутация позволяет, так что… Думаю, что я пока без отпуска. А ты хотела б поехать вместе?
Дитрих

men night out

- Понимаю, - киваю я, когда Тони признается, что переживает, как бы не случилось какой фигни, пока его нет рядом. Я и вправду понимаю. Мне это знакомо. Я думаю примерно так же, когда нахожусь за пределами зоопарка, а в зоопарке что-то происходит. Из Китая привезли детеныша панды? Почему я не курирую этот процесс?! Львица рожает? Мне нужно лично проследить и потом пересчитать и осмотреть котят! Слон сломал ограду вольера? Надо проконтролировать ремонт! Обезьяны сбежали? Айда за ними по всему городу, вламываясь в чужие квартиры и офисы! Подрались тигры? Вперед к их вольеру с брандспойтом наперевес! Говорят, хорошо там, где нас нет. Так вот, там, где нет меня, все плохо. Наверное, и Тони того же мнения о себе и своей работе. В этом наши мысли однозначно сходятся.
Кайл

- Не обращай на него внимание, - Тони кивает в сторону столика Дага Митчелла, усмехаясь. – Здоровается он так. А ты говоришь, я окружен красивыми людьми. Вот тебе прямое доказательство, что это преувеличение.
Друг, тем временем, уже забыл о беззвучных поддевках и полностью переключился на свою визави.
- Этот немой лысый еврей – Даг Митчелл. Один из главных менеджеров нашего лейбла и по совместительству мой лучший друг, - заочно представляет приятеля Каннингем, добродушно иронизируя. – Это он нашел Кристи Доуп. Ну, ту самую блондинку, которую мы встретили, когда пришли, в стрекозиных очках и с кучей прислуги, - напоминает Энтони, глядя на Кайла и почему-то сомневаясь, успел ли он в тот момент ответить на его вопрос «Кто это?»
Энтони

Sometimes the best you can do is just survive.

Сид наглая. Они оба знают, что она не из тех, кому требуется моральная компенсация, в противном случае Джон мог бы выписать ей чек. Или вырыть еще одну могилу на заднем дворе – и возражать вынужденному соседству с Тедом она могла бы только посмертно. Если бы, конечно, верила, что посмертно можно выражать хоть какие-то свои домыслы. Нет, Сид нужен трофей, какие любят добывать себе в мужском гардеробе любовницы, лишенные поэтической сентиментальности. Так заведено испокон веков: женщина так или иначе обирает мужчину, в то время как второй, напротив, оставляет следы своего присутствия таким образом, чтобы любой (случайно или осознанно) забредший на территорию самки самец знал, что «здесь был и периодически появляется Вася».
Джонатан

– Кстати, я разведен, - сообщает Джон и вынуждает свою спутницу оглянуться с приподнятой бровью и взглядом, где явно сквозит немой вопрос характерного для могильщицы содержания. Заминка в несколько секунд, после которой Сид, понимающе кивнув, произносит:
- Это очень мило.
Но понимания в этом ни капли и не удивительно – даже испытывай она эмоции, для первой встречи всё равно эта подробность не слишком-то характерна.
Пара дней вместила в себя столько событий, что теперь, по новой совершив процедуру подготовки к отъезду, Сид понимает, что в бар ей захаживать пока что не слишком-то и хочется – разве только набрать домой вкуснейших крылышек, которые подают на закуску, и еще можно прихватить одну-две бутылки на будущее. Ближайшее будущее, что не за горами – тяжела жизнь алкоголички. 
Сид

Сказки тёмной стороны

Скай постарался придать своей улыбке обнадёживающий вид, хотя отлично знал, что в подобных ситуациях шансов на успех не так уж много. Но что ж, он сделает всё, что возможно и, для начала, проверит подозрения Элиаса. Если всё оправдается, то с этим уже можно будет работать, а, судя по всему, ожидать продолжения оставалось не так долго. Загромыхавший телефонный звонок произвёл на Элиаса эффект выстрела или разверзшейся под ногами бездны: парень так побледнел, что Скай грешным делом решил, что тот вот сейчас упадёт в обморок и быстро протянул руку, чтобы поддержать его, но Лис справился, хотя пальцы Долана продолжали резко сжиматься на его плече.
- Ладно. Давай послушаем твоего приятеля, - невольно понижая голос Скай кивнул. - Помни, я  буду рядом с тобой, и если хоть что-то пойдёт не так...
Скай

- Чему нас должны были учить? - огрызнулся он. - Что нам будут звонить маньяки? Нет, Долан, нас этому не учили. Я оператор службы поддержки и, мать твою, детский психолог, а не коп!
Элиас выдохнул, понимая, что смысла срываться на Скае сейчас нет, он не виноват, что Кэрролл трус. В этом виноват только он сам. Лиса тут же затопила волна вины за грубость, но сейчас не время выяснять отношения, он извинится потом, когда этот позвонит, а Долан убедится, что он не врёт и не придумывает. Но потом он вздохнул. Откладывать не нужно. Вдруг Скай передумает ему помогать?
- Прости, я просто растерялся. Я не попадал раньше в такие ситуации, это первый раз, когда я вообще связываюсь с полицией по такому серьёзному делу. Конечно, было домашнее насилие, было много чего, но... это не то, что происходит с сотрудниками департамента каждый день, знаешь.
Элиас

Элизабет
посмотреть

Элис
посмотреть

Дианна
посмотреть

Дэвид
посмотреть

Камилла
посмотреть

Уильям
посмотреть

Имя персонажа: На ваш выбор
Возраст: 17 лет
Внешность: Дэвид Мазоуз (David Mazouz)
Род деятельности: ученик старших классов

Описание персонажа
Отношения с персонажем:
Ты моя первая любовь, тот кто заставил мое юное сердце биться чаще и носить юбки короче, тот ради кого я освоила искусство разукрашивания собственного лица не с целью поиграть в индейцев, и даже научилась ходить на каблуках.
Описание персонажа:
Ты совершенно свободен делать с персонажем все, что захочешь, у меня есть всего несколько пожеланий:
• Мне бы хотелось, чтобы у тебя была счастливая и крепкая семья, с любящими родителями, или, по крайней мере, таковой казалась со стороны;
• Я бы хотела, чтобы твой персонаж все же учился на год старше, то есть, на момент написания заявки, он учится в 10 классе старшей школы;
• Мне бы хотелось, чтобы ты был больше из круга популярных ребят, не главная звезда класса и школы, а просто из того круга, по сути недоступного для Лауры;
• И самое главное: персонаж должен быть подростком, в полном смысле этого слова. Не тридцатилетним мужиком в теле ребенка, а именно что тем самым подростком, который еще много не знает о жизни и мире, должен определиться со своим будущим и боится того, что его дома накажут родители. Вспомни, каким был ты в этом возрасте, вот такого мне друга и надо, а не из американских сериалов или аниме, где школьники спасают мир.

Конкретной истории у меня для них сейчас нет, я надеюсь, что мы придумаем все детали с тобой вместе. Я не жду, что эта история будет у них на годы, скорее это история на то время, что они учатся вместе в школе, а потом… А потом они повзрослеют и разлетятся кто куда, может и не встретятся уже никогда. Я не вижу сейчас Лауру в реальных отношениях на всю жизнь, что совсем не помешает ей строить планы и фантазировать.

Ваш пост

Личные требования к игроку
Я хотела бы, чтобы ты был самостоятельным человеком и умел сам себе находить игры. На форуме несколько подростков, я уверена, ты обязательно найдешь с ними общий язык и игры.
Я терпелива и понимаю все, мне можно просто сказать, что ты очень занят работой/учебой/личной жизнью, и я буду ждать.
В плане размера, я подстраиваюсь под игрока, если тебе нравятся маленькие посты, будем играть маленькими, если большие, значит будем писать большие, но я противник литья воды, ради объема, всего должно быть в меру, ну, получается пост на 3-5 тысяч и ладно. Главное – это получать удовольствие от процесса, а не насиловать себя и друг друга объемами.
От тебя я так же жду адекватности и понимания, если я не могу по каким-то причинам написать пост, значит я не могу и надо немного подождать.

Связь с вами
Начнем с гостевой или лс

Каролина уже не помнила, когда спала бы в сутки больше, чем пару часов. Кофеин, который она потребляла в невероятных, не поддающихся подсчетам количествах, уже заставлял сердце гулко биться под ребрами. Женщина даже не могла точно сказать, сколько раз за последние пару недель была дома, но перед самым выпуском мартовского номера выпускающий и домой-то перестала уходить. В ее кабинете, в шкафу, где раньше одиноко висело пальто, теперь поселились четыре платья и набор необходимой косметики, чтобы утром все выглядело так, словно дома женщина все-таки была. Мартовский выпуск журнала уже почти неделю как разлетался с прилавков, а выпускающий не могла поверить в то, что он вышел. Каждая буква, каждая фотография в этом номере стоили ей нервных клеток, резко ухудшившегося зрения и полного отсутствия сна. С самого начала арт-отдел не укладывался в график и то, что в начале месяца было допустимой погрешностью, к концу грозило стать феерическим провалом. Ночь за ночью Каролина сидела с верстальщиками, что пытались уложиться в сроки,потом вычитывала макеты страниц и искала висячие стройки, и снова печатали страницу. Нелл, маленькая и бесхребетная помощница Стэнли уже ближе к середине месяца стала ангелом-хранителем всего журнала, впрочем, кроме Уир этого никто и не узнал. В день выпуска казалось, что вместе они прошли все круги Ада, Каролина каждый день почти насильно выпроваживала Нелл домой, чтобы остаться в одиночестве в пустой редакции и вычитать еще раз несколько статей. Дни слились в единую серую массу, отличающуюся разве новыми симптомати постоянной мигрени, перетекающей из ноющей в острую и обратно головную боль и очередным выкрутасом Стэнли. В какой-то момент ей показалось, что он специально делает так, чтобы номер не вышел, но поверить в то, что всегда увлеченный работой арт-директор вдруг решит испортить номер, Каролина так и не смогла.
читать продолжение: «see I wanna move, but can't escape from you»

Я знал. Я ждал.
И вот теперь мы тут, точнее ты, моя дорогая.
Ты помнишь, с чего все началось? Не сразу у нас получилась наша история, были попытки, менее удачные, и все же, если бы была возможность переиграть все заново, я бы ничего не менял, оставил бы все, как есть. В самой первой игре мы условно договорились «никакой драмы», мол, что хочется пожалеть персонажей, что у них уж точно не будет места страданиям и мучениям, что игры должны быть обычными, куда хочется писать с легкостью, а не пропускать все через себя, переживать, злиться, что не получается выразить все те эмоции, которые хочется… И где мы сейчас? Здесь. За плечами не одна драма, и далеко не одна закрытая игра. Четыре. Четыре закрытых игры за три месяца, и еще две открытые, уже достаточно исписанные и тоже скоро приблизятся к своему логичному финалу. В голове не укладывается, что когда я брал Дэвида, я не относился к нему так серьезно, он должен был стать тем самым персонажем, с которого мне легко будет писать, у него точно все будет хорошо, пока не пришел к тебе с предложением об игре. Все. Меня накрыло, я ел, спал, думал только о том, что хочу быстрее написать ответ, быстрее получить пост, сделать графику – больше и больше, обсуждать, придумывать, и так незаметно мы их свели. Ты скажешь, это все были твои коварные планы, но так же могу сделать и я. Ты мой первый полноценный партнер, под этим я подразумеваю реальную пару, с лз, с прописанным будущем, со всеми этими дополнениями, из разряда тех пар, которые не разойдутся, даже если мы внезапно придумаем такой сюжет, то финал у нас один – вместе. Я не представляю Дэвида без Каролины, я не представляю себя без общения с тобой, без своих жертв на сон, с доставанием всяких мелочей, с эмоциями, что могут бушевать, а могут и внезапно стихнуть и подарить покой.
Начиная с первой игры ты менялась, все больше раскрывалась та Уир, которую я вижу сейчас, которую люблю, мы учились указывать друг другу на ошибки, что-то менять, что-то делать лучше, постоянно дразнили друг друга отрывками (что вообще незаконно на минуточку), как ты заставляла меня писать пост, сидя напротив и запрещала ругаться на него (да тот самый пост) – все эти мелочи образуют нас с тобой, нашу пару, и что самое удивительное тех людей, которым не все равно. Значит, что-то мы с тобой затронули, смогли донести наши с тобой видения, переживания до остальных, что автоматически можно считать за маленькую победу и не забывать, что главное это реакция твоего соигрока. Не важно, как она проявляется, словами, стикерами, ответным постом или графикой, важно, что она находит отклик. Вчера ты написала мне, что от меня идет сильнейшая отдача, но, дорогая, ее не было бы без тебя. Без твоих идей, твоих постов, без ругательств на каждый из них и переживаний, как я среагирую, без всего не было бы и нас. Я не буду писать, чья заслуга больше, потому что здесь у нас все поровну.
Когда мне сказали, что нужно писать тебе слова, это застало меня врасплох. Выбило почву из-под ног в буквальном смысле этого слова. Я ждал, я был уверен, и все же сюрприз. Весь день я пытался подобрать слова, сказать тебе что-то, что не говорил, не повторял и еще не раз скажу, какая ты у меня удивительная, какой потрясающий персонаж прятался за всей внешней броней (пока я не появился х)), но у меня есть то, что будет лучше любых од тебе, хоть я и никогда не перестану их строчить.
Каролина, любимая, выходи за меня замуж!    
(с) Дэвид

Брайан

Медея

Кевин

Флинн

Ингрэм

Эмори

Он открыл глаза и обвел взглядом комнату. Вот эту лампу они купили на блошином рынке де Ванв, а этот чайный сервиз Уилл притащил из дома. Семейная реликвия. С ним нужно бы поосторожней. Именно так всегда и думал Теодор, каждое воскресенье сдувая с чайника и чашечек пыль, но теперь, взяв в руки одну из чашек и покрутив ее на глазах, он не почувствовал.. ничего. Обычный фарфор. Обычная чашка. Разобьется - и к счастью. Быть может, им нужно было перебить всю посуду, быть может тогда счастье вернулось к ним вновь.
А эти картины. Теодор поднял взгляд на портрет женщины, которая смотрела куда-то в сторону их телевизора затуманенным взглядом. Она была одной из многих приобретенных Уиллом на выставках или торгах шедевром - он любил ценные экспонаты искусства, обожал окружать себя дорогими вещами, потому в последнее время чаще смотрел не на Теодора, а на эти картины.
«Life imitates art far more than art imitates life» Теодор

Между ней и Каррерой не было громких слов и клятвенных обещаний на крови, они не были связаны какими-то статусами – только несдержанностью порывов собственных желаний. Но вопреки здравому смыслу самое светлое в жизни Маргарет началось с появлением Дамиана. Привычный черно-белый мир, напоминавший старое кино с незаурядным сюжетом, приобрел краски, оттенки; появилось буйство чувств, соединившее безмолвное течение двух разных жизней в одном пространстве, превратившее их в водопад событий и новых ощущений, непоименованных и незнакомых прежде; появился пряный вкус жизни вместо приевшегося своей пресностью существования. Они засыпали вместе в постелях друг друга, на задних сиденьях автомобилей или в гостиничных номерах, и в эти мгновения прежнее одиночество Маргарет казалось оправданным – стоило так долго мечтать о мужчине, от которого захватывает дух, который заставит её чувствовать, каждый проведенный день с которым напоминает укол адреналина в самое сердце, чтобы спустя годы его встретить.
«Give me your heart as well as your body» Маргарет

Очередная затяжка, каждая из них всегда была последней. Я даже давно перестал считать сколько их уже было, сколько раз я обещал себе остановиться и прекратить травить свой организм табаком. Как-то даже попробовал перейти на эти новомодные «безвредные» паровые трубки, но это все было не то. Ничто и никогда не заменит мне этого чувства, когда еще чуть теплый с горьковатым привкусом дым проходит по гортани вниз, заполняя собой все пространство в легких, обжигая их и заставляя на мгновение помутиться сознания от недостатка кислорода и резкой почти колкой боли в груди. Ничто не заменит этой приятной сизоватой пелены, которая предстает перед глазами после каждого выдоха. Простой, почти примитивный ритуал, покоривший меня черт знает когда. Иногда мне, казалось, что я начал курить еще до потери памяти, наверняка тихой украдкой от родителей, но эта привычка со мной уже очень давно и я с трудом мог сказать где она брала свое начало и почему мне так сложно было от нее отказаться.   
«...:eternal silence of the sea:...» Кит

Она уснула.
В неверном слабом свете, дающим известную степень рыжины, Рауль смотрел, как тело Риты Мэй, расслабленное и легкое, покачивается в едином ритме с морем, как будто игнорируя пластиковую оболочку яхты, которая их разделяла. С Раулем ничего подобного пока не случалось, никогда девушка не засыпала при нем вот так беспечно, не соскальзывала в сон, даже когда он играл некоторым из них на фортепиано специально для этого. Те, другие, из прошлой жизни – они всегда дожидались, пока он закончит, закроет крышку, проведя по ней пальцами, и присоединится к ним. В этом тоже имелось некоторое очарование, но совсем другого толка: отсутствовало то непосредственное детское доверие, которому сейчас Рауль стал свидетелем. Он боялся даже прикоснуться к Рите, хотя не мешало бы укрыть ее чем-то еще, не мешало бы устроить поудобнее…
«Гнев» Рауль

- Где она?
- Кто?.. А, вон там... - полицейский махнул рукой. - А вы родствен... Эй!
Дэвид не слушал его, все внимание целиком занимала только одна женщина, сидевшая рядом на ступеньках дома, вокруг нее суетился медбрат, обматывающий запястье, рядом стояла рыдающая и глупо улыбающаяся женщина, видимо мать, крепко держа сына за руку, вокруг его ног вертелся пес. Англичанин бесцеремонно растолкал группу зевак, получив в свой адрес несколько неприятных реплик, пролез под ограждением и быстро сократил расстояние, не замечая никого кроме Каролины. Она казалась миражом, до которого дотронешься и схватишь рукой пустоту, и на него обрушится ужасающая правда, что погибла в аварии, разбилась, спасая ребенка, так неудачно выскочившего на дорогу. В этот момент он был готов упасть перед ней на колени, просить прощения за все, что сказал, что сделал, только бы не растворилась подобно дыму от сигареты, причудливо извиваясь в воздухе, чтобы исчезнуть навсегда.
«see I wanna move, but can't escape from you» Дэвид

Как только она задумалась о том, как будет прятать маленькое тельце братика, ей в лицо прилетела баночка с розовой краской. – Эдриан! – это все что она могла сказать.Ей нужна была помощь, она больше не выдержит и минуты наедине с этим дьявольским созданием. Дрожащими руками она достала телефон из заднего кармана джинс, которые были в пятнах от детского пюре, и набрала номер единственного человека, который мог ей помочь в этой ситуации. Спустя несколько протяжных гудков, звонок перебросился на автоответчик. Если Джойс не изменяла память, сегодня у Итана был выходной, а значит, он мог быть сейчас где угодно! – Привет, это Итан, к сожалению, я сейчас не могу ответить на звонок, оставьте сообщение, и я постараюсь вам перезвонить сразу, как получу его. – Как только она услышала его голос, пусть и в записи, её сердце бешено заколотилось, и почему не понятно. Вообще в последнее время их отношения стали какими-то странными, они вроде друзья, но что-то все равно было не так.
«Дети - это маленькие дьявольские цветочки» Кэтрин

don't yawn, cause this is Africa

Лучшая игра недели

– Оп, извини, друг. В любом случае, это гадость редкостная, – и только отсалютовав свободной рукой из-под шляпы, Купер узрел великое сияние. На бейджике, небрежно засунутом облитым теперь чуваком в карман, сияла неземным светом полоска с названием журнала. «National Geographic Traveler». Звучало почти как хор ангелов даже на Манхеттене, а уж посреди Конго в особенности. Меньше минуты в баре, а впечатлений уже на несколько дней вперёд! Купер перевёл взгляд на деву, и начал усердно вспоминать, как передвигать ноги, чтобы это приняли за танец. Три сестры  – это вам не шутки шутить, и каждая из них считала Рипли отличным парнем, которому достаточно быть собой, чтобы нравиться всем девушкам без исключения. Ну, а семья – это, конечно же, святое. Так что Купер свято верил, что танцует просто отлично. Он был фокусником, клоуном, мимом, акробатом, до великого танцора оставалось совсем чуть-чуть. Правда, красную и, что не маловажно, чистую футболку девы немного заслонял оставшийся позади парень из журнала мечты, но Рипли всё равно проявлял чудеса стойкости, глядя Элис не ниже подбородка.
Рипли

Но не в её правилах было лизать задницу даже тем, кто мог бы пригодиться. Льюис Джордан не понравился ей сразу, и за время знакомства впечатления о себе никак не улучшил. Вот и сейчас его кислая мина отлично вписалась в уже нарисованный в воображении портрет, довершая образ брюзги, хама и законченного эгоиста, очевидно, жившего с мамочкой и пятью кошками. Может быть и шестью, в деле с пушистыми никогда не угадаешь.
- Первую часть веселья ты только что организовал, – отвесила щедрый комплимент новому знакомому Элис, наконец-то имея возможность рассмотреть его более детально. Под полями шляпы, не смотрящейся дико среди собравшихся, половина из которых успели упаковать макушки в банданы и парочку иных видов головных уборов, пряталось симпатичное, открытое, да ещё и выбритое лицо, что, если взять в расчет новомодные веяния по части моды на бороды и условия, предоставляемые Конго, могло свидетельствовать как о том, что парня просто мама хорошо воспитала, так и о том, что он просто прибыл сюда не так давно, например, пару часиков назад, а, может, как и она, - пару десятков минут.
Элис

Есть только вечное "вчера"

- Нет.. нет.. нет.. – кричала она навалившемуся словно ледяной шквал кошмару. Отвратительная рожа бандита  мелькала перед глазами. Странно, страшнее всего было видеть остроносые лакированные туфли, забрызганные ее кровью и дорогим вином. Пряжки безжалостно вонзались в тело, нанося рану за раной. Ломали ребра. Даже во сне Мария чувствовала, как трещат кости, как уходит жизнь.
Не справедливо и сегодня встретиться с самым страшным из кошмаров. Даже из могилы МакЛин норовил испортить ей замечательную ночь. Но ведь рядом ее монстр. Тогда он пришел.. хотя Мария и не ждала спасения. Молила о скором конце.. Теперь же она искала Бена глазами в темной комнате. Звала. Молила прийти и спасти. Холод приливной волной заставил захлебнуться собственным страхом. Тянул за собой неприглядный хлам прошлого, бросая его в девушку в ответ на неутихающие мольбы. Бен проходящий по коридору. Бен не замечающий ее.. такой незнакомый и чужой. Девушка не хочет помнить Арчера таким..
Мария

Эта ночь могла быть одной из таких, когда одним взмахом головы и распахнутыми глазам можно прогнать пелену с глаз и вернуться в мир живых, но она такой не стала. Как только руки Бенджамина обвили тонкий стан, а глаза утомленно закрылись, мужчина погрузился в тревожные тени прошлого, настоящего и будущего. Время смешалось, а он не знал, в какую сторону идти, чтобы выбраться на свет. Мария всегда была его светом, но ее там не оказалось. Нигде. Действительно, что делать ангелу в полной темноте? Во тьме никто не увидит белоснежных расправленных крыльев, не увидит улыбки и глубокого взгляда голубых глаз, который она дарила Бенджамину каждый день и каждую ночь, проведенную вместе. Он слишком поздно стал это ценить, поэтому был брошен в темноту без возможности быть спасенным. Еще не время возвращаться. Еще пару часов в обществе кровожадных демонов, чтобы напомнить ему, кто он есть на самом деле.
Кто? Чудовище, не заслужившее любви и прощения. Он так и останется один, закованный в черную коробку темных воспоминаний. 
Бен

И кипятильник свой заберите!

- Да ты гонишь, неужели никогда не был на море? - мелкий братушонок Азика, прихваченный с собой, чтобы в случае чего было кому сесть за руль и сгонять в соседнее село не на дискотеку, но за водкой, покачал головой.
- Ну это же пиздец! Пацану девятнадцать, а на море не был! - Хасика на волне крокодильих слез накрыло, он покидал лук в шурпу и растолкал Али.
- Поехали на море!
Тот выкатил глаза, воодушевленно икнул и тут же снова вырубился. Ахмед робко пытался возражать, но Хасик остановил поток его слов авторитетным:
- И не ебет!
Через полчаса машина набилась полумертвыми, а значит готовыми на любые авантюры, телами, Хасик сел за руль, с сожалением замечая, что у федеральных трасс даст управление своей красавицей единственно трезвому Ахмеду, обещая в случае чего не только показать, но и утопить того в море. Быть его штурманом и бессменным капитаном данного корабля. Но не успев попасть на пассажирское сиденье, вырубился. И Ахмеду на одной из заправок пришлось облапать Хасика, брезгливо морщась от мокрых и смятых купюр, но на его лице отражалась радость. Через шесть часов он увидит море. Самое настоящее море.

Дамиан/Хасик

- Ой, здрасьте! – и вмиг всё это прекрасное пышное тело, завернутое только в полотенце, которое прикрывало ровным счетом ничего, оказалось впереди Авроры и быстро просканировало питекантропа на наличие колец и любых других отметин отношений.
- Ирэн, приятно познакомиться.
- Авр… - попыталась представиться наша героиня, но не успела, так как подруга начала бомбардировать самца пулеметной очередью своего природного балабольства.
- А вы не местные? А так похожи. А мы из Питера, только с самолета. Знаете, Северная Венеция?
- Это твоя Венеция – Южный Питер! – обиделась Аврора, коренная петербурженка, половина родственников которой скосила блокада.
- …Вот решили по родным краям поездить, - продолжила Ира, не обращая внимания на Аврору. Кости погреть, старая ты кошелка.
- Проклятые плебеи! – картинно затушила окурок о стенку, и, не найдя никакой пепельницы, понесла того в клозет, хлопнув дверью балкона. Потому что наука наукой, но ничего не умаляло тог факта, что на фоне ландшафта подруги они сама смотрелась более чем убогой доской. Как-то внезапно захотелось то ли нажраться, то ли разрыдаться, то ли утопить Иру в море-озере, то ли все вместе, и можно без свидетелей.
Джон/Аврора

У меня был тяжелый день. Последние полгода.

Ему более не хотелось видеть Медею, он не желал глядеть на то, как под его же взором тает его последнее упование, он лишь жаждал насладиться тем, что позволило бы ему забыть... Но он не верил в их будущее.
- К обеду мне нужно быть на работе, - чуть слышно хрипло сообщил Рэй девушке, что наконец раскрыла глаза и спросонья пыталась отыскать взглядом часы, но обрела их на руке ее обнимавшей. - Оставайся у меня, если хочешь... тебе совсем не обязательно уходить, - он ожидал ее ответа прежде, чем наконец расстанется с живым теплом, с легким дыханием патолога, нежностью ее юного тела... с целым миром в ее темных очах, глядеть в которые не было сил - мужчина начинал осознавать, что ныне живет в ее глазах, несмотря ни на что, на все, что успела она узнать. - В любом случае... я с нетерпением ожидаю от тебя завтрака, - приятно улыбнулся он поднявшей на него лицо девице. Но при этом хирург находил гораздо более предпочтительным не посвящать ее во все грани правды, и даже не потому что та сбежит, испугается или наведет на него полицию - совсем нет; Рэй просто знал, по своему трагическому опыту, что жизнь его во лжи куда спокойней и прекрасней выворачивания истины наизнанку, особливо в случае, когда эта истина страшнее за любую выдумку.И ни один из его жестоких мороков никогда не сможет затмить собою то зло, что привнес в этот мир сам Макинтайр.
Рэй

Да, он не был в ее жизни лучшим, забирая больше, чем отдавал сам, но с другой стороны, ценность ушедшей в скорый рассвет ночи была гораздо выше удовольствия. Ее промороженное нутро, которое сводило нестерпимой болью от каждого вздоха, вновь стало наполняться теплом. Ее страх завтрашнего дня, ступающий по пятам, заполняющий все пространство вокруг, хоть на несколько часов сменился плотской болью, уже давно ступающей в ногу с удовольствием, а после пробуждением, когда утреннее солнце несмелой полосой подбиралось к ним по светлой шерсти ковра
Он заговорил первым, вызвав на губах ленивую улыбку и лишь более крепкие объятия, когда не желавшая принимать утро – как не отвратимую реальность, девушка еще теснее прижалась к мужчине, чувствуя его тепло и напряжение нежной кожей обезвоженной ладони, что скользнула вверх по груди и легла на губы, закрывая собой назойливую помеху бархатистого голоса.
- Заткнись, Макинтайр. Я отлежала тебе руку и оперировать ты сегодня не сможешь. – Он чувствовал ее улыбку, хотя увидеть смог лишь тогда, когда вслед за продолжавшей движение ладонью, не задержавшейся на губах, Медея приподнялась на локте и заглянула в глаза своего ночного мучителя. – И я отлежу тебе все остальное, если захочу, чтобы ты оставался в постели. Это угроза.

Медея

Жили они долго и счастливо, пока не встретились

- Отличные слипоны, - объявила она наконец, и улыбка её стала немного живей, чему не мало способствовал аромат и вкус божественного латте, поднимавшийся из-под крышки парок окутывал лицо Ло облачком блаженного тепла. - И вообще, прикид что надо, - она одобрительно кивнула, потом нахмурилась, прислушиваясь к словам второго встреченного ею живого американца, если не считать туристов, которые попадались ей в Марселе, но те американцы были совсем другие - зажиточные, ленивые, праздные, находящиеся далеко от своих родных мест, а Элиас был тут совсем как рыба в воде, он мог и хотел помочь, и говорил сейчас дельные вещи, к которым стоило проявить внимание. - Ты прав, идти мне некуда. Я могла бы позвонить своей подруге и узнать, как связаться с теми людьми, что ждали меня сегодня вечером... - она вопросительно посмотрела на Элиаса, как бы доверяя его суждению гораздо больше, чем своему. - Ну это... чтобы тебя не очень грузить. Ты, конечно, ужасно милый, но ведь и ты меня совсем не знаешь, а вот так зовёшь к себе жить, - Лорен покачала головой и рассмеялась, взяла предложенный ей коржик, но не откусила сразу, хотя живот уже сводило от голода спазмом. - С ума сойти можно. Хотя, раз у тебя там коп тусует, то конечно. Бояться нечего.
Лорен

- Ты не идиотка, – негромко и по возможности мягко сказал он, рассматривая девушку чуть внимательнее. - Такое может случиться с каждым. Особенно в первый день в Большом яблоке, где ни минуты покоя. Знаешь, даже я, когда был помоложе, – Лис сказал это с особенным удовольствием, - не раз попадал впросак из-за своей доверчивости и искренней веры в людей. Э-э-э, я не хочу сказать, что я сейчас не такой, но всё-таки уже пару лет у меня никто не тыбрил кошелёк в метро или телефон, что можно считать моим личным достижением.
Когда он волновался, заткнуть Элиаса не мог никто, даже он сам. Ему нравилось говорить, заполнять неловкие паузы, которые обязательно возникали при общении с другими людьми. Лис не упустил взгляда, которым окинула его Лорен, и на секунду задумался о том, что он для неё, наверное, выглядит весьма и весьма смешным. Сама она была… ну, красивой, наверное. Но он уже об этом, кажется, думал, не так ли? Бросив взгляд вниз, на свои обожаемые слипоны, Кэрролл растянул губы в искренней улыбке, совершенно довольный полученным комплиментом. Вот знал же, что они могут понравиться, не зря так долго воевал за них на сайте магазина странных вещей!
Элиас

Уильям
посмотреть

Камилла
посмотреть

Рауль
посмотреть

Скарлетт
посмотреть

Матиас
посмотреть

Амелия
посмотреть

скажите, если вы поняли мою душу
то почему не спасли
Один шаг до бездны.
В этом августе удушающе много накопилось токсинов в крови. Они бередили воспаленное сознание, кололи под шеей, чуть ниже ключицы. Поднимать градус больше было некуда, плыл асфальт, в нем утопали ноги. Такое лето, что даже ночью не отступает, ждет у порога. Стоит около каждого окна.
Она устала уже задыхаться. Ее вино штабелями темного стекла лежит в морозилке. Громыхает сухими красными костями и крошащимися пробками, когда открывает ящик. Пальцы чуть прилипают, примерзают к покрытой инеем бутылке. А потому хватает за горлышко всей ладонью.
Ее обделили в этой любви к летним забавам. К жаре, купанию, загару и прогулкам вечерами, что дают надежду на скорую осень. Да что там, ее обделили в любой любви. Но она уж отыграется. Бутылка каберне верит ей в этом безоговорочно. Ледяной каплей касается пальцев, целует легкой испариной. Целует и не знает, что внутри нее такой же лед. Такая же пустота и смерть. Окаменевшая кровь.
Сегодня настолько шумно, что не слышно даже близящихся раскатов грома. Не до мелочей, вроде капающей слюны ей, когда в ушах только крики и рвущаяся плоть. На темнеющих стенах квартиры пляшут свои дьявольские танцы огни свечей. Она хотела бы святым пламенем этим выжечь на груди спасительный крест. Спалить все свои отчаянные попытки вырваться из плена. Но сегодня за полотно ее души разразилась настоящая бойня. Кричи не кричи — ломаются когти, точатся клыки.
читать продолжение: «tranquilize»

Родная!
У меня давно нет более подходящего определения наших с тобой отношений. Скажи, сколько мы с тобой прошли? Сколько жизней прожили и погубили? Сколько раз любили? А сколько — учились любить? И это только здесь, в пространстве запертых в буквах эмоций наших творений, а сколько мы прожили в другой реальности, вне экрана монитора? Я не могу описать словами, как ты мне стала дорога за эти годы — ты это знаешь сама, но, наверное, забываешь, ведь взрослая жизнь нас с тобой настигает все чаще. Но я тебя люблю. За то, что мы в разных концах города и не видясь месяцами начинаем курить одни и те же сигареты, выбираем одинаковые зажигалки. Люблю тебя за музыку, которую мы тоже передаем порой друг другу как знамя, ведь мы чокнутые последствия ошибок судьбы. Люблю за все, что мы прожили вместе, за воспоминания на фотографиях, которые ты так и не отформатировала, за миллионы глупостей, до которых мы доходили. Можно, наверное, бесконечно перечислять все то, что мы умудрились натворить, но когда, если не сейчас, все это вспоминать? Помнишь же, помнишь пустые вагоны метро? Но я верю, родная, что мы еще соберем в два раза больше фотографий и воспоминаний, найдем новые приключения не станем взрослыми и не забудем те мгновения, от которых в животе расползается почти алкогольное тепло.
Но я здесь не за этим. Я здесь чтобы чествовать твой пост и твой талант. Я знал, что этот момент настанет. С того мгновения, как ты чудом появилась со своим желанием играть, и мы придумали эту историю, с первой строчки твоей анкеты, с твоего первого поста мне, с нашей игры в шапке. Родная, любимая, я только вчера говорил, как я рад, что ты снова со мной, и вот говорю об этом снова, на сей раз — прилюдно. Ты — удивительный человек и игрок, я всегда восхищался твоим неповторимым стилем письма и графики, только твоим, узнаваемым с первой строчки и единственного взгляда на работы, а твое появление на этот раз сделало нового, еще сырого персонажа живым, глубоким и многогранным. Это просто невероятно!
Как невероятен этот твой пост. Наверное, всегда сложнее всего писать то, что действительно волнует и берет за душу, вытягивать из себя эмоции, которые переживаешь сам. Я знаю, что значит для тебя эта тема, я знаю, как ты хочешь ее писать, и я надеюсь, что ты сможешь сыграть всю гамму тех переживаний, что накопилась под ребром и требует выхода. У драмы нет конца, у драмы нет границ, у драмы нет берегов. А твоя драма — невероятная, в мирах, которые ты рисуешь, в перетекании одного образа в другой, в эпитетах и сравнениях так приятно блуждать, так приятно плыть по их течению, чтобы в мгновение утонуть вместе с твоим персонажем в страхе, горе или отчаянии. Я зачитываюсь каждым твоим постом и, думаю, что я не один такой.
И вот я написал так много, но так и не смог сказать главного.
Я бесконечно рад, что ты снова со мной.
Твори еще, пусть вдохновение тебя не покидает.
А я... буду рядом, чтобы мы в этой драме не были одиноки.
Люблю тебя, моя талантливая девочка.   
(с) Мэттью

Лианна

Дэвид

Ник

Маргарет

Дамиан

Юджин

Но стена все так же оставалась неприступной и Медея лишь огорченно поджала губы, помотав головой из стороны в сторону, когда ее макушки коснулся сухой поцелуй. Она не знала, как следует отказывать на подобные предложения и не могла понять, а нужно ли, ведь соблазн согласиться был крайне велик. Макинтайр вполне мог дать ей то ощущение нормальности, которого не хватало в ее жизни. Он был ей интересен, но за время, проведенное вместе она лишь единожды могла приблизиться к нему настолько плотно, чтобы попытаться разглядеть, что же скрывается за начищенным фасадом. Смутное ощущение опасности лишь подстегивало любопытство, а дрожь, проносившаяся по телу от его прикосновений, склоняла чашу весов к той планке, где эти касания могли разбавить сумрак ее вечеров на какое-то время. Это не продлится долго и не займет много времени. Ведь можно воспринимать это как эксперимент? Тебе уже за тридцать, а ты так и не удосужилась разделить жилье с мужчиной.
«У меня был тяжелый день. Последние полгода.» Медея

У Вас было воинское звание? - доктор Салливан пытался понять, кем себя считает сам Трэвис. Девятнадцатилетнему мальчишке в свое время не было понятно, как сознание может определять бытие, но с каждым новым клиентом, с каждой травмой физической или душевной, с каждым случаем и с каждой новой картой, он все отчетливее понимал, что восприятие бытия напрямую зависит от сознания. И боялся представить, как выглядит мир человека, накачанного таблетками лишь ради того, чтобы он не набросился на очередного специалиста, который пытается ему помочь, но отчаянно желал понять, какие осколки остались в голове мужчины, чтобы собрать их воедино и попытаться восстановить то, что было утрачено. Ему, впрочем, все еще казалось, что успокоительные влияют не только на нервные центры, снимая повышенную возбудимость, но и на способность к концентрации внимания. Мэтт питал невероятные надежды на то, что уже через несколько сеансов он сможет поговорить с мистером Грантом без лишних таблеток.
«за звезду - полжизни» Мэттью

У неё было два пути. Первый - отказаться и вообще не приходить больше, но Киран порой становился невыносимым созданием, когда ему нужно было что-то узнать, его не смущало, что есть вещи, которые лучше не знать. Конечно, отчасти, причиной ее состояния был он сам, но Дейна не раз прокручивала в голове примерный разговор, и несмотря на множество различных вариантов откровенного разговора, финал всегда был один. Никакой. Ничего не изменится в лучшую сторону, близнец ещё больше уйдёт в себя и свои страдания, ей прибавится чувство вины, а для полной картины их общение, что и так держится на уровне хороших знакомых, превратится в окончательный разлад. Они никогда не говорили откровенно, младшая Хьюз всегда осторожно подбирала слова, чтобы наружу не вылезли старые обиды, незначительные, но с годами накопиться могло немало, и тогда где одно, там вылезет другое, очередное и все превратиться в один большой скандал.
Второе - согласиться и терпеть... проблему. Проблему, что будет копаться в ней и пытаться сотворить чудо одними лишь словами и избавить ее от всех внутренних демонов.
«Better to not know than to endure this silence» Дейна

«Интересно, сродни ли мое отвращение тому, в коем утопает моя Мэдди, когда я переступаю порог ее квартиры?..» - задумывалась время от времени Алесса, сжимая в руках аккуратную чашку, протянутую дочерью в лишенном всякой нежности жесте, будто бы это не родная мать пришла и потревожила ее спокойствие, а последний человек в этом мире, которого она хотела бы видеть у себя дома. Впрочем, не исключено, что именно таким человеком Алесса и являлась. С годами они с Мэдисон стали терпимее друг к другу, но смогли ли принять то, во что каждую из них превратила перенасыщенная черным траурным кружевом жизнь?.. Старались ли это сделать или все еще томились в обоюдных невысказанных обидах?.. Однажды кто-то наберется смелости и заговорит о чем-то действительно важном, а не о дежурных вещах вроде планов на рождественские каникулы или успехов в учебе. Ими, кстати, интересовались даже коллеги Монтгомери, особенно те, кто сам растил детей. «Наверное, это такое счастье, когда дочь разделяет твои увлечения и хочет посвятить жизнь тому же, чему посвятили ее родители!» - мечтательно рассуждали и расспрашивали Алессу ее подчиненные, а она лишь пожимала в ответ плечами, уверяя, что ни сколько не влияла на выбор дочери, касаемо учебного заведения и специальности – хотела казаться современной и любящей матерью, а на самом деле она просто не знала, пошла ли Мэдисон на биологический факультет из-за «безысходности», или же любовь к естественным наукам была у нее в крови.
«Delusions» Алесса

А затем я поцелую тебя. За ночь.. я соскучилась по твоим губам так, что мои уже стали почти сухими. Слышишь, любимый?
Однако.. я не могла повернуться.
Однако.. мысли катком прошлись по мне и я осознала, что все это был вовсе не сон.Я услышала гулкие звуки приборов, которые медленно возвращали меня в реальность и я постепенно вспоминала то, что произошло. Как я могла оказаться.. в больнице? Я приоткрыла глаза, но все плыло. Головокружение мешало мне рассмотреть картинку перед глазами. Я услышала громкий голос медсестры, а затем.. я увидела как ты склоняешься ко мне. Любимый. Мой Леннарт.. Я думала у меня получится сказать это вслух, но все было тщетно. Я дышала.. но не сама, а с помощью трубок. Господи. Этого не может быть. Что.. что произошло на самом деле?! Почему я не чувствую своей руки?! Почему.. не могу повернуться?! Почему.. НАШИ ДЕТИ?! ЛЕННАРТ! Скорость моего пульса на аппарате моментально пошла вверх, но я все это время смотрела в твои глаза.
«.я прошу тебя, просто будь» Рене

Элис действовала, полагаясь исключительно на «авось», с полным пониманием того, что высокому, мускулистому, тёмному, как эбеновое дерево, журналисту вполне может не приглянуться самую малость нелепый и чудаковатый красавчик в шляпе, которую можно трогать только избранным, а примерять, так и вовсе, судя по всему, наизбраннейшим. Вариантов дальнейшего развития событий было, как минимум, четыре, а то и пять, но Фишер хотелось верить, что чуйка у неё к тридцати-то годам уже отросла что надо и работает на «ура», и в Купере она действительно не ошиблась, хоть и схватила его буквально на пороге, повинуясь больше желанию ошарашить кого-нибудь, чем действительно заиметь нового знакомого, не говоря уже о том, чтобы, спустя где-то час, отправиться с ним в Национальный парк, тайком. Будь у Элис больше времени, она бы с удовольствием устроилась бы в первом ряду с попкорном, чтобы запомнить все детали, но, к её глубочайшему сожалению, приходилось продвигаться вперёд быстрее, чем у красавчика и Боба развивались события. В очередной раз приходилось смириться с тем, что организаторам и режиссёрам-постановщикам никогда не удаётся просмотреть весь поставленный спектакль от начала и до конца, конечно, если никто не удосужится его записать.
«don't yawn, cause this is Africa» Элис

let all my doubts go

Лучшая игра недели

- Останься. Прошу.
Но Дамиан её не слышал или не слушал, смешав её тихий молельный шепот с хлопком двери. Маргарет словно прошибло ледяной волной, скользнувшей тонкой иглой под самую кожу, пронизавшей каждый нерв, натянутый до предела. Она напряженно вслушивалась в звук отдаляющихся шагов и шум, отъезжающего лифта: теперь она осталась одна в оглушающей тишине квартиры, заставленной коробками и укутанной надеждами на будущее, померкнувшим в темно-синих сумерках, опустившихся на город.
У них впереди вся жизни? За двадцать четыре часа восклицание, наполненное тихим и безмятежным счастьем, сменилось лаконичным утверждением и превратилось в невысказанный вопрос с равнодушным касанием губ у виска. Маргарет не могла упорно притворяться, будто ничего не происходило. Ей - такой надломленной, раздавленной и разбитой - не хватало сил, чтобы выругаться или разрыдаться. Вся в белом, она стояла посредине гостиной и меланхолично разглядывала свое отражение в окне.
Маргарет

Каррера очень сомневается, что будет чему-то рад на нем. В кармане его куртки кольцо. Оно прожигает ткань и причиняет боль. Купленная в Вегасе безделушка за последние дни превратилась в значимый символ. И никогда не обращающий особого внимания на подобное, Дамиан понимает - не справится. Не сможет позволить надеть его себе на палец. Не протянет руку с лежащим в ней кольцом для Маргарет. Не теперь, когда в нем настоящий бриллиант.
Их фальшивая свадьба была чем-то особым.
Грядущая помолвка - не более, чем фальшь.
Они уже женаты.
Они. Уже. Женаты.
И это меняет всё.
И Каррера набирает номер, который отвечает в любое время дня и ночи. Он - один из любимых клиентов хозяйки ювелирного салона. Сейчас Дамиану хочется думать, что самый любимый. Что только одна женщина предпочла его другому. Не считая прошлой жены.
И перед тем, как голос на другом конце ответит, Каррера рассмеется.
Дамиан

morning, keep the streets empty for us.

Йон Карлос Луна был по жизни большой, двухметровой проблемой. Ходячая катастрофа, он мог что-то сломать ненароком, ну или ушибиться так, что скорая уже мчалась к офису "Night Chance" из-за ближайшего поворота. Он всегда куда-то торопился, суетился слишком много, любил принимать активное участие в любой деятельности, даже в той, о которой имел очень смутное представление. За это Йона любили. За это же иногда ненавидели, ведь раздражение даже за вуалью обожания не скроешь.
Его смех эхом разносился по коридорам офиса, его истории и байки коллеги передавали друг другу из уст в уста. А иногда и пересказывать смысла не имело - ведь Йон здесь, он тут как тут, со своей прежней улыбкой, открытостью и готовностью всем что-нибудь, да поведать. Энтузиазма в итальянце было хоть отбавляй, эмоции частенько били через край.
Йон

Восемь месяцев жил скитальцем в суровых уголках дикой природы, но нынче вновь в чужом городе и стоит посреди огромного холла в кругу многочисленных незнакомцев. Каждый из них озабочен своим делом: сосредоточенные взгляды, короткие стальные фразы, не требующие ответа. У одних поблескивает седина на висках, а другим едва перевалило за двадцать и они с неподдельным старанием носят свои портфели, мечтая успешно окончить стажировку. Вокруг все казалось стильным и новым, высокомерно напирали юристы, нисколько не обращая внимания на младших коллег, все находилось в движении и людские потоки утихали только позднем вечером.
Должно быть, понимающая улыбка выдала его. Первый залп возмущения, так или иначе, утих – и на опустевшее место пришла растерянность, скрывшаяся за бравадой недовольства.
Густаво

С закрытыми глазами

Девушка вздохнула.. Оказавшись на улице, она слишком часто вспоминала прошлое.. хорошее.. плохое.. разное..  Раньше запрещала себе копаться в свитках истории.. Запихнула их на самую дальнюю полочку подсознания. Не трогала многие годы, дожидаясь своего часа. Стало быть время пришло. Принято считать, что на пороге смерти к человеку  возвращается все содеянное и не завершенное..  Не даром старики рассказывают истории о своей молодости вертлявым внукам, стараясь усадить их на диван. Тыкают в ручонки альбом с пожелтевшими снимками.  Те не хотят слушать пропахшие нафталином россказни бабули.. Лишь обзаведясь собственное семьей и детьми, с возрастом начинают ценить упущенные моменты.. Собирают по крупицам историю предков, чтобы однажды так же передать внукам-непоседам за чашкой чая.  У Марии не было семьи.. Она была бесплодна, как лишенное корней дерево. В лапах садиста тело и душа медленно иссохла. Внутри осталась прелая труха. Некому рассказать свою историю. На могиле никто не заплачет. Скорее всего у ирландки не будет  нормальной могилы. Закопают неопознанный труп вместе с остальными бездомными..
Мария

Его руки дрожали, но не от холода, а от переизбытка эмоций и чувств. Из горла рвались сдавленные хрипы. Мужчина как безумный вглядывался в родное лицо. Чужая, но все еще моя. Давно забытый голос вылез наружу, долбя в раскаленных висках. Грудь сдавило от нестерпимой боли. Синяки на девичьем лице твердили о том, что прожитые дни были слишком тяжелыми. Ему хотелось скрутить шею каждому, кто посмел прикоснуться к ней и причинить вред. Они топтали ее тело, а он растоптал душу... Его причиненный вред ей несравним. Мог ли он надеяться когда-либо вымолить у Марии прощение? Она прощала тебя слишком много... много раз. Голос принадлежал ему, но был чужим. Исходил из его человеческой сущности. Та погибла, разбившись на самолете. Живо осталось лишь зло в нем. Тьма поглотила душу и его тело. Проблеск света он видел в незрячих глазах Марии и так яростно желал, чтобы она хотя бы на миг посмотрела не него тем прежним взглядом. Видела перед собой любящего мужчину, а не монстра, топчущего девичьи мечты и сердце.
Бенджамин

Мы взрывали рассветы

Он только краем глаза видел, что происходило между Эрни и Марком, и подмеченные моменты ему не нравились. Именно страх гнал его быстрее на то место, однако когда запыхавшийся Уэйд затормозил, все уже закончилось.
Наверное, у него была совершенно глупая физиономия. Глупая, бледная, перекошенная ужасом от того, что сам себе успел напридумывать, но Эванс стоял живой. И ему хотелось добавить, но уже за то, что заставил так волноваться. Ухмыляется, гад. Живой и даже почти невредимый. Дать бы по шее! Как знал ведь, что не надо было ехать на этот выпускной. Все насмарку, блин!
"Успокойся, дурень. Все ведь обошлось." - мысленно осаживает самого себя. Медленно вдыхает и выдыхает, собирает разум из осколков панически мыслей и пристально глядит на Марка. Что? До свадьбы?
- Если я сам раньше тебя не придушу, - ворчит Уэйди, спуская пар. А еще про него говорят, что он де ходячая неприятность. Нет. Черта с два! Это все Марк на свою королевскую задницу притягивает всяких оголтелых.
Юджин/Уэйд

- Не знаю. Может быть и да, а может быть и...- да. Увиливая от точного ответа на вопрос о переломе, Марк лишь притворно улыбался. На самом деле ему было попросту плевать на состояние Эрни, на его в говно раздолбанную руку и на его умалишенную мамашу, которая однажды пыталась добиться осуждения Эванса по статье за оказание телесных повреждений. Ну тех самых, от которых Джонсон месяц оправлялся в далеком прошлом. Так вот неровен час и мисс Джонсон вновь возжелает мести за свое чадо. Одолевали ли Марка волнения по этому поводу? За решетку он конечно же не хотел, тем более, когда перед твоим носом открываются широкие возможности. Когда жизнь взрослая откровенно манит в свои порочные объятия и школа остается где-то на задворках бурного прошлого. О проблемах завтрашнего дня, блондин предпочитал думать тогда, когда запахнет жаренным. Пока же он ощущал невероятную легкость в душе. В принципе он шел по четко намеченному плану: каминг-аут совершил, на выпускном балу с парнем своим первый танец станцевал, нос вражескому ополчению утер. Оставалось самое интересное.
Натаниэль/Марк

Жили они долго и счастливо, пока не встретились

И подумать только, с какой нежностью он говорит о хреновой стерве! Глаза Лорен полыхнули зелёным огнём, а губы поджались, но она благоразумно хранила молчание, отлично понимая, - Лиса ей не переубедить. Начини она распекать предмет его страсти, по всей видимости, далеко не остывшей, то он только разозлился бы на неё, а это ей меньше всего сейчас было нужно. Ещё хуже, если он ударится в другую крайность и начнёт унижать себя, выгораживая незнакомую Лорен, но уже ненавистную мегеру. Ло очень хотелось просто прижать парня к себе и дружескими объятиями передать ему толику тепла и уверенности в этом холодном блестящем мире на холодной блестящей улицы равнодушного города, где слишком просто пропасть не только ей, но всем наивным и доверчивым. Откровенность Элиаса, едва знакомого, в общем, человека, её нисколько не смущала и не удивляла. Пусть они встретились только что, но у Ло было стойкое чувство, будто они знакомы всю жизнь. Где-то в мироздании они были братом и сестрой, по духу, если не по крови, совершенно точно.
- Ничего стыдного нету, - проворчала Лорен, проглатывая, с большим трудом, все колкости по адресу великолепной пассии Лиса, что так и просились ей на зык. - Ты поступил так, как и должен был. Сказал ей всё. А она...
Лорен

Сбежав позорно от развращающих его фантазий, Лис сунул сигарету в зубы и чиркнул зажигалкой. Его мелко потряхивало от собственных противоречивых чувств.
Он несколько раз видел Элис обнажённой, и она вызывала в нём жаркое желание, хотя он понимал, что оно никогда не будет реализовано (что не мешало ему остервенело мастурбировать, вспоминая увиденное). И сейчас было странно подобное поведение, ведь Лорен была ему незнакома и практически безразлична (не считая ярого интереса к ней, но, кто говорит об этом)
Зажав сигарету в зубах, Лис занялся приготовлением кофе для своей гостьи, попутно напевая радио, которое включил, потому что тишина для него была противопоказана. Себе он положил чили и много сахара, а вот с кофе для Лорен решил не экспериментировать, ему не хотелось, чтобы девушка швырнула напитком ему в голову. Кто знает, на что она может быть способна в гневе? По губам Лиса скользнула невесёлая улыбка, когда он вновь вспомнил сверх подвижную и яркую Элис, которой в его жизни больше никогда не будет.
- Ты не торопись. Сначала расскажи о себе, чтобы я знал, кто ты. И, пожалуйста, ничего не скрывай, если хочешь, чтобы я тебе помог.
Элиас

Вероника
посмотреть

Дейна
посмотреть

Рауль
посмотреть

Амелия
посмотреть

Уильям
посмотреть

Эрик
посмотреть

Он все никак не мог поверить в то, что это правда.
Рауль, который когда-то с легкостью ездил по Европе, не особенно заботясь о том, в какой стране находится; Рауль, который запланировал поездку в Австралию за три дня и остался там на несколько месяцев; Рауль, который подался в незнакомый мегаполис по ту сторону океана практически без денег и вещей, - и тот же самый Рауль, который теперь даже за пределы Марселя не мог выбраться в одиночку. И это именно он собирается снова лететь в Нью Йорк. Зачем? Догнать прошлое, изменить будущее, наслаждаться настоящим?.. Он и сам не мог дать четкого ответа, да и не очень хотел отвечать – какая, в сущности, разница, если к этому городу его вправду влечет. Нельзя же все оставшиеся годи провести под родительским крылом, нельзя ограничить себя одним единственным городом, сколько бы он ни был хорош. Амбиции, потухшие и притихшие за последние полгода, наконец начали давать о себе знать, разгорелись ярким огнем – и все благодаря Рите Мэй, которая словно почувствовала эту тягу даже раньше, чем сам Рауль ее осознал, и вместо того, чтобы погасить разговорами о сложностях и опасностях, только подлила масла в огонь.
читать продолжение: «Lego House»

Ох, святые тарталетки! Невероятно, ужасно, феерично-катострофически за тебя рада! Как узнала, то чуть было не снесла стол в одном из предприятий общепита, а потом улыбалась, как дура минут 20, а домой ехала, радостно подпрыгивая на ухабах вместе с автобусом! Но давай посмотрим в глаза – возможно, твоему попаданию в табличку я порадуюсь больше, чем ты сам. Поэтому как-то внезапно я поставила перед собой цель – хочу своей болтовнёй сделать так, чтобы ты гордился своей, назовём это, победой, и тебе бы хотелось ещё.
Эх, Руля-симпампуля (чую, уже -100500 гордости хд), мы с тобой повстречались во время перемен что в твоей жизни, что в моей. Совершали ошибки, знакомились друг с другом каждый раз будто заново, ругались… о том, что творили мои бабоньки по отношению к твоим мужикам, так то я вообще молчу! Но всякий грёбанный раз оставалась одна константа – моя чёртова признательность тебе, верность тебе, желание вдолбить в твою крашенную бошеньку одну простую истину: «Всё складывается так, как должно, и это приведёт тебя к тому, что в один прекрасный день ты проснёшься абсолютно счастливым».
Что я ещё могу сказать? Что ты вырастил во мне игрока? Было. Что даже несмотря на то, что я буквально физически чувствовала, как ты на меня забиваешь, я всё равно не могла не оставаться рядом? Тоже упоминалось. То, что своим пинком ты можешь воскресить моё постописание из почти мёртвых? Да я даже день недели могу вспомнить, наверное! Наше общее прошлое короткое, а, быть может, время с тобой пролетает быстро. Но ты всё ещё играешься с моими мозгами, аки котик с клубочком, а я с радостью кричу на тебя от всего капса своей клавы. И это настоящее. Мы никогда не были спокойными х)
И от этого ещё более странно, что при уровне взаимоотношений типа «СЛЫШ ЧО»/«ОЙ, ВСЁ», мы смогли создать именно таких Риту и Рауля. Я перечитала как-то твою заявку на неё. Это совсем не то, что ты ждал, изначально в твоей голове она была совсем другой, а я уже приложила лапу и создала это нечто для тебя. Нечто для тебя, что я тебе никогда не дам в обиду. Но ты и сам её не захочешь обижать) И так странно замечать, что эта странная дружба не прошла мимо глаз манхэттеновцев – критичных и сцепленных друг с другом островитян. Это ж какую нестандартную залипуку мы с тобой запилили, а!
Так или иначе, ты и я в лице Рауля и Риты знаем друг друга уже почти полгода. Новое знакомство, невероятно особенное, которое мы создаём сами своим воображением, своими мыслями, словами. Ты упоминал в посте, словившем табличку, что согласие Риты Мэй на поездку в Нью-Йорк  больше, чем предложение руки и сердца. Что верно, то верно. В лямуры-тужуры-абажуры мы с тобой никогда не сыграем. Не играть нам с тобой романтики головного мозга с иррадиацией на горизонтальные пляски в постели. Но мы способны на большее, мы – чёртовы депеши с их «Higher Love». И хоть я знаю, как легко тебя сманить другими сюжетами (и мы оба знаем, о чём я говорю), как радостно бросаешься ты в этот омут с головой, забывая о тех, кто на берегу этого самого омута ловит плохонькой удочкой редкую рыбу твоих постов, ты всё равно вернёшься из заплыва за драмой, и даже получишь наградку за лучший пост недели на Манхеттене. Просто для меня дружба Рауля и Риты Мэй – маленький уютный уголок в реальном и виртуальном мире, полного всякого не всегда приятного, место, где всегда тепло, где тихо и чуть шёпотом посмеиваются перекатывающиеся волны, и светит самое тёплое на свете солнце Марселя, унесённое ветрами и ритиным Синим Китом на Манхэттен. Место, которое хочется уберечь от всего и от всех. Надеюсь, и для тебя это так. Надеюсь, именно поэтому ты никогда не оставишь Рауля и будешь возвращаться ко мне с постами вновь и вновь.
И вот так всегда. Мыслей много, а как дойдёшь до ворда – такая пустота.
Да и хватит, наверное. Я ж невероятная болтушка. А у Вас, гражданин молчун, мне бы поучиться лаконичности. А суть такова: ты невероятно талантливый и чудесный, ты молодец, хоть и вредина. И пусть ты тот ещё причудливый фрукт, мне с тобой невероятно повезло. Тебе я могу доверить свои цветы и свой улов. И да-да, я люблю тебя. Не заставляй суровую меня говорить эти очевидные истины своими достижениями (НЕТ).   
(с) Рита Мэй

Бен

Мария

Дэвид

Рэй

Элеонор

Натаниэль

Блуждала, конечно, по его соображению мысль прямым маршрутом отправиться домой или хотя бы сразу на точку другого заинтересованного в этой авантюре приятеля, но скука и желание потусоваться среди своих в баре взяли над здравым смыслом верх, и Мэд заключил для начала заскочить к их организованной за свалкой ночного клуба базе - во всяком случае, там всегда можно было повеселиться независимо от времени суток, хотя бы послушать музла, пострелять по бутылкам, завести новые знакомства, с кем-то подраться или просто надраться в самую жопу; причем все вышеперечисленное вполне могло происходить в течении буквально пары часов, и всех это более чем устраивало. Так разве мог Мэдок отказывать себе в приятном времяпрепровождении в не менее приятной компании? Как будто у меня есть альтернатива...  Неопределенно подумалось мужчине, когда тот проходил по пешеходному мосту, сопрягавшему районы и выглядевшему довольно внушительно для подобного назначения, и как-раз на нем, под светом фонарей он вынул сигареты, чтобы остановиться закурить и хоть немного привести в порядок поплывшую куда-то голову вслед за неспешными волнами за перилами, где к тому же торчала какая-то особенно разукрашенная девка, то ли собиравшаяся освежиться в явно нелетних водах сомнительной свежести и химического состава здешнего протока, то ли просто любовалась открывавшейся панорамой, проверяя на прочность собственные нервы. Почему бы и нет?
«Что вы так убиваетесь? Вы же так не убьетесь» Мэд

- А..рт, - мне было сложно говорить из-за першения в горле и возникшего внутри меня кома, похожего на сгусток крови, - твое пле..чо, - я почувствовала, как слеза скользнула из кончика левого глаза и покатилась вдоль моей щечки, пока я смотрела в твои глаза. Видеть тебя живым.. я о большем и не могла просить. Я делаю большие паузы между словами, чтобы набраться больше сил и иметь возможность говорить с тобой больше. Ты.. я вижу твою одежду. Я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я закрыла свои глаза, хоть и понимаю, что наверняка не пара часов, а ты.. ты не переоделся, а значит и отказался от госпитализации. Любимый.. я видела, насколько уставшими и печальными были твои глаза, и я.. я попыталась тебя потянуть к себе, но хватило лишь на один хилый рывок ладонью, которым я хотела заставить тебя подняться выше к себе. Пожалуйста. Ты это видишь по моим глазам. Ты видишь, как мне это нужно. Это нужно и нашим детям.. я посмотрела на свой животик. Испуганно. Я.. я боялась, что ничего не смогу увидеть там, но наши малыши все еще были под моим сердцем. Правда.. я все равно чувствовала боль. Как-будто он стал меньше.. Как-будто.. что-то не так, - все.. хорошо, со мной. Все. Труд.. но пока дышать, люби..мый, - твое лицо уже было совсем близко к моему и я жалела о том, что не могу приподняться и дотянуться до него. Жалела о том, что я не могу пробежать пальчиками по твоим морщинкам и забрать из них усталость.
«.я прошу тебя, просто будь» Рене

И когда я, захлопнув двери машины, входила в старый мотель у обочины, пропуская вперед старика Исаака, я уже знала, что никто не выйдет из мотеля живым. Кроме нас с Вайноной.
Коупленд немного нарушил наши планы. Даже приезд Доусона был спланирован – мы знали констебля и того, кто приедет на помощь вместо него, но чертов Коупленд… Мы недооценили его, но с другой стороны, все получилось даже лучше задуманного. Ведь теперь никто и никогда не посмеет подумать, что я убийца.
Бедная маленькая Вивиан, ты так вздрагиваешь от громких звуков, твои волосы, белые как снег, легко колышутся на ветру, а пальцы неистово выстукивают нервную чечетку на любой твердой поверхности. Бедная маленькая Вивиан, мне так жаль тебя.
И твоего мужа тоже жаль.  Но теперь он отомщен.
Я откидываю голову на подголовник. За окном рейсового автобуса злые снежинки снова начинают свою пляску смерти – я закрываю глаза. Уже через несколько дней никто не вспомнит о чудовищных убийствах в мотеле у обочины, а снег погребет остов здания до весны, превратит здание в холодное подобие себя самого – а еще сотрет все следы. Мы оставили окна открытыми во всех комнатах – так что уже сегодня к ночи снег запорошит старые кресла, дряхлые кровати, и кровь, оставшуюся на полу. 
«Мотель у обочины» Алиссия/Вивиан

- Ты как? В порядке?
- В полном.
Ложь - второе спасение после правды. Если бы не она, мы бы все давным-давно бы уже вымерли, ведь утаивать что-то гораздо проще, чем раскрывать правду. Порой даже отвратительную правду. Хотя мне казалось, что Ави не поверила. Смолчала. И на том спасибо.
Возвращался обратно в кабинет чужой компании уже с ворохом мыслей и фраз, которые должны были убедить слабоумных порошковых главарей уверовать в то, что моя реклама поможет им постепенно захватить рынок. От кокаина и его металлического привкуса постоянно першило во рту, не помогала даже жвачка, так что со стороны могло показаться, что я нервничаю, внимательно ловя каждое слово оппонентов и запивая его водой из здешнего буфета для рабочих. Ничуть. Я был спокоен, как обычно, только вот усидеть на месте не мог.
На улице уже стемнело, когда мы с Ави покинули здание и я помог ей застегнуть серое пальто.
- У тебя еще осталось одно дело на сегодня.
- Правда? Видимо, я забыл. Ну, во всяком случае, для того ты у меня и есть, чтобы не упускать из виду каждую мелочь.
- Я тебя отвезу, все в порядке.
«don't nobody know my troubles but God.» Бенедикт

Ну всё, - решила девушка. - Началось.
Игра на нервах. Кто первый сдастся. Кто первый не выдержит. А впрочем, есть ли разница, если под градом пуль могут полечь все? Когда её подкосит чья-нибудь шальная пуля, неужели ей будет дело до того, кто это всё заварил? И всё же потенциальная смерть от оружия человеческого казалась куда как благороднее, нежели от зубов и когтей недочеловека, которого Скай предпочитала держать в поле зрения. Если, конечно, в смерти есть что-то благородное.
Парень психанул. Странно, Скайлар думала, что первой будет она - хорошо, что никому не было видно, как тряслись её поджилки. Что ж, парень спас её репутацию, так что при случае, если их не застрелят, нужно будет его поблагодарить.
И всё же, несмотря на непосредственную опасность от банды во главе с Одноглазым Пиратом Джо, как окрестила его девушка, она не решалась оставить в покое их пленницу, зная не понаслышке, сколь опасно недооценивать пленного врага даже в разгар битвы. Скайлар не доверяла её внешнему спокойствия, не верила, что она внемла увещеваниям Дитриха.
Идиот, - мелькнуло в голове девушки, когда парнишка кинулся на мужчину из другой банды. Разумеется, он отхватил прикладом. И хотя Скай могла предположить, насколько это больно - а кровь на лице юноши не оставляла сомнений, что силушку-то Клинч приложил - она даже не поморщилась. К сожалению, даже в мирном поселении ей приходилось наблюдать картины и пострашнее. Сохранять каменное лицо - что может быть проще?
«Самый страшный монстр - это человек...» Джордан/Скайлар

Оркестр играл приятную музыку – Нора слышала ее краем уха, чуть повернув голову в сторону, она видела приоткрытую раму окна, разгоряченный огнем в разожженном камине воздух встречался с морозом улицы, заносившим в наводненное людьми в дорогих туалетах помещение мелкие искорки снега. Какая-то дама демонстративно чихнула и официант, одернув манжеты рубашки, поспешил к ней, закрывая окно и задергивая бархатные портьеры, вместе с тем возвращая взгляд Онории к вензелям, украшавшим строки однотипного в подобных заведениях меню. Ей не хватало свежего воздуха. В помещении было слишком душно, или все же в ее груди зарождалось волнение, предвещавшее итоги встречи с сидящим напротив мужчиной, что не скрываясь рассматривал ее. Впрочем, молчаливая пытка неловкости не стала затягиваться слишком надолго, разрываясь со стороны пригласившего неожиданным вопросом, на который женщина лишь кивнула, подтверждая, что понимает о чем говорит Харрисон. Во всяком случае, собака в их доме была, и тогда, когда сама Нора была возраста Арлин, и сейчас, вот только уже не у нее, а у дочери. И вопреки повествованию, девочка совершенно не была готова к тому, чтобы запирать своего любимца в комнате, или отказывать тому в такой малости, как ужин из собственной тарелки за общим столом. Еще один странный член их семьи, повадки которого оставалось лишь терпеть. Арч младший.
«She has gotten lost in the crowd» Нора

Sense and Sensibility

Лучшая игра недели

Обычно свет не выключали надолго, то ли подрубая резервные источники питания, то ли устраняя неполадки в рекордные сроки, учитывая стоимость жилья в этом районе. Однако за правильность таких выводов он не ручался, ибо периодически пропадал из дома на достаточное количество времени, чтобы не замечать очевидных вещей, вплоть до тотального потопа, если тот ликвидировали до его возвращения. Выключаясь на несколько минут, а то и на полчаса, Флинн то и дело открывал глаза, проверяя, не возобновили ли подачу электричества. Сон выходил дёрганным, прерывистым и не несущим в себе отдых. Отопление в летний период не работало, а вот окно следовало открыть хотя бы на проветривание. Ему постоянно казалось, что в комнате чересчур душно и жарко, отчего одеяло давно сбилось в ком где-то в ногах, а к пробуждениям, когда Хэйвуд пребывал в какой-то поверхностной полудрёме, прибавлялась головная боль. После тяжёлых нагрузок, физических упражнений или бега, немного позаброшенного в последнее время, никаких проблем не возникало. На самом деле он вообще не мог вспомнить, когда они были, но сейчас при отсутствии физических нагрузок и чрезмерных умственных переутомление зашло за ту черту, когда сон свисал клоками, оставляя Флинна открывать глаза, видеть очертания предметов в комнате, слышать продолжающийся за окном ливень, но всё равно не до конца понимать, где и когда он находится.
Флинн

Шипя и подпрыгивая на одной ноге, Джин продолжала прислушиваться к звукам, раздающимся внизу, одновременно надеясь, что поднятый шум мог спугнуть того, кто бродил по первому этажу, и боясь, что он привлек нежелательное внимание, которое прямо сейчас и будет проявлено в адрес не спящих жильцов. Прикусив губу, заменяя одну боль на другую, девушка постаралась задержать дыхание, чтобы слышать лучше, но тут же отвлеклась от этого занятия, когда ладонь Хэйвуда, тепло которой опалило даже сквозь ткань футболки, легла на её талию и притянула к кровати. Присутствие Флинна уже не раз прогоняло её страхи, давая ей твёрдое, непоколебимое ощущение полной безопасности, в которой нет места никому, кто мог бы ранить или причинить боль, где все кошмары прошлого исчезали, натыкаясь на монолитную стену спокойствия и уверенности. И несмотря на произошедшее в переулке, Джин продолжала тянуться к нему и верить, что он сможет спасти её, если и не от внешних угроз, то от тех, что крылись в памяти, выходя из-под контроля, когда нервы натягивались до предела, а одиночество становилось невыносимым. Она знала, - он спасёт её, как делал это уже не раз, принимая в свои объятия и отгоняя монстров, которые для неё всё ещё жили под кроватью, а иногда и не только там. Порывисто выдохнув, девушка проследила за тем, как Флинн встаёт, опираясь на костыли, проходит по комнате, а потом и исчезает в коридоре. Переплела пальцы, сжимая, напрягаясь и вслушиваясь в происходящее.
Джиневра

Once upon a december

Машина мягко припарковалась у кафетерия, где у Хелен была назначена встреча с журналисткой по имени Габриэлла де-Нуар. Красивое имя. Оригинальное, такое, наверное, приятно произносить – Габ-ри-эл-ла, как вишневая карамелька на языке, сунуть за щеку и катать языком – Габ-ри-эл-ла.
«Интересно, какая она?»
Хель любила людей. Хель любила общаться с людьми, и поэтому никогда и никому не отказывала в интервью. Она хотела, чтобы ее читатели знали ее, как человека, а не только как автора книг.
Закрыв машину и поставив ее на сигнализацию, Хелен удобнее устроила на плече сумку и направилась к входу в кафе. Она не надела шапку (ух и разозлился бы папа!), так как рассудила, что пройдет только от машины в помещение и обратно, но снежинки все равно запутались в темных коротко подстриженных волосах беспечной писательницы, и она почувствовала себя гораздо лучше, зайдя в пахнущее теплом и выпечкой кафе.
Хелен

Если быть достаточно честным человеком, то, по правде сказать, Габриэлла никогда не любила зимний период времени. Конечно, всё вокруг красиво, всё белым бело и прекрасно, везде чувствуется предновогодняя атмосфера:  магазины наполнены игрушками, на каждой улице играет всеми известные композиции, позволяющие не забыть, что скоро наступит, люди становятся радостными, улыбаясь на каждом шагу, а мороз по своей доброй воле не перестает кусать каждого за щеки, делая их ещё более красными, чем они есть. Всё это, безусловно, очень нравится девушке, ведь они с мамой и бабушкой часто в небольшом домишке устраивали себе запоминающиеся праздники, но то, что всегда приходится одеваться в несколько слоёв одежды, терпеть вечные морозы и бураны,  особенно, когда ты - дикий мерзляк, как-то не умоляет всего выше перечисленного. Бриэлла была не в особых ладах с зимой, потому что человек, родившийся летом, по своему обыкновению привык к теплу и жаркой погоде.
Габриэлла

Better to not know than to endure this silence

Или ты опять врешь, Дей?
Сколько можно?
Убирайся из моей головы.
Разницу между психологом, психиатром и психотерапевтом Дей так и не поняла, хотя проштудировала огромное количество статей в сети, пока в глазах не стала отчетливо ощущать песок, а на щеке не отпечатался след от клавиатуры ноутбука, с которым она заснула в обнимку после сногсшибательного ультиматума брата. Та пятница не предвещала беды, тяжелый рабочий день при новом начальнике, с откровенным наплевательским отношением к своим подчиненным и заботами лишь о собственном благополучии и продвижении. Мистер Гамильтон дал это понять с самого начала, даже раньше, чем переступил порог отдела. Непомерный орел властности и эгоизма, вперемешку с цепкой хваткой и внимательным взглядом, подмечающим каждые детали. К концу первой недели англичанин знал сотрудников в лицо, при этом совершенно не заботился о них, изучил все проекты прошлые, нынешние и будущее, и требовал на подпись каждый листочек, никаких поблажек, уступок – ничуть не лучше лагеря строго режима или интернета. Те, кто привык к жестким рамкам по жизни, встретили новые порядки без проблем, кто-то уволился, кто-то смирился, но противиться никто не посмел.
Дейна

Сколько раз Салливан слышал в отношении себя и всей профессиональной братии обвинений в шарлатанстве? Сколько раз его самого называли выскочкой и сосунком? Он и сам, наверное, уже не мог точно сосчитать. На последнем съезде психотерапевтов, где доктору Салливану нужно было прочитать доклад по реабилитации после автомобильных катастроф, уважаемый в профессиональном сообществе коллега, услышав разговор Мэтта с доктором Молли Сандерс, симпатичной, слегка полноватой кареглазой шатенкой, специализирующейся на семейной терапии, которую он все пытался уговорить на ужин, заметил, что место Салливана не в кресле психотерапевта, а в главных ролях провальных авангардных фильмов. Но даже это не особенно расстроило мужчину. А слова нового клиента тем более даже не пошатнули его самоуверенность: Мэтт прекрасно знал и свои сильные, и свои слабые стороны, но до действительно слабых сторон и болевых точек человеку, который видит его второй или, быть может, третий раз в жизни, добраться будет не так уж и просто. Навскидку Салливан мог назвать лишь двух человек, которые знали о его слабостях: доктор Харрис, его постоянный психотерапевт и вивисектор душ, с которым он был вынужден общаться для получения достаточного количества часов личной терапии для Европейского сертификата.
Мэттью

С закрытыми глазами

Девушка потихоньку приходила в сознание, не понимая в какой из версий расколотого мира  находится. Правда и страшный вымысел стали так похожи. Границы стирались.. Что произошло в реальности? Когда? С кем? Безэмоциональность помогала мыслить  ясно. С возвращением боли эта функция отключилась. Мария погрузилась глубже в сумасшествие.  Рядом слышались шаги и скрип мебели. Тяжелый вздохи смешивались с завыванием ветра. Она лежала, как парализованная. Приступ  мог привел к инсульту. С большой долей вероятности Бетанкур осталась заточена в недвижимый саркофаг своего тела. Страшная догадка ударила по вискам. Паника пришпорила сердце.. но глаза оставались закрыты.. Она застряла где-то между.  Испуг опять отрубил пробки в сознании.. чувствуя, Ри на гране нового приступа.
Ее звали обратно. Долго. Настойчиво. Умоляли. Требовали. Просили. Мария.. Мария.. Мария.. Голоса отбивались от стен и казалось из ушей пойдет кровь от неприкрытого беспокойства говоривших. Девушка поморщилась. Тихо застонала, давая понять, что слышит. Лишь бы голоса затихли. Однако ее не отпускали обратно в блаженную пустоту.
- Мария, ты меня слышишь? Это доктор Сильвер…- каждое слово произносилось внятно и четко, будто док непрестанно ковырялся в ее мозгах. Знал, что настройки восприятия сбились нахрен. Постоянные фоновые шумы сводили с ума, не давая разобрать сути. Она продолжала лежать бревном. Тело онемело и не подчинялось.
Мария

Паника вновь подступала к горлу. Хватая костлявыми руками, начинала душить. Бен не мог видеть девушку такой... такой бездвижной и почти неживой. Склонившись над ней, он ухватил ее за плечи. Тормошил. Звал по имени. Молили и приказывал открыть глаза. Ни одна форма обращения не срабатывала. Опять начинал метаться по комнате. Помещение давно выветрило запах его лосьона. Бен закрыл окно. Не хватало еще, чтобы Мария простудилась. Ее организм ослаблен и нуждается в тепле. В чем еще он нуждается... Бен понятия не имел. Все же стоило отвезти ее в больницу! Ждать больше не было сил! Он метнулся в выходу, когда его остановил дверной звонок. Бен замер у порога, лихорадочно пытаясь сообразить, кого это могло принести. Он понятия не имел, сколько сейчас времени и какой день. И кто так отчаянно трезвонит в дверь?! Голова взрывалась от нарастающего шума, когда он дернул на себя входную дверь. В глазах читалась злость. Кто бы это ни был, он не вовремя и норовит быть спущенным вниз по лестнице.
- Чего надо? - воздух больше не проникал в легкие. Бен задышал чаще. Грудь яростно вздымалась и опускалась. - А, это вы. Вы не вовремя, - сквозь прищуренный взгляд он разглядел друга-доктора. Тот как и в прошлый раз был прилично обет и собран, но на лице читался немой вопрос.
- Что с вашим лицом? - Бен толкнул дверь, не удосужив гостя ответом. Пробурчал что-то невнятное себе под нос. Он никогда и не был общительным малым.
Бенджамин

Собака бывает кусачей только от жизни собачьей

Соотнести собственные слова о выжившем из ума деде с невозможностью оформления опеки в этом случае не составило труда. Поэтому, когда осознал, к чему относилась эта реплика и почему была произнесена, не смог сдержать легкую улыбку. Что было непозволительным для Рика Адамса – семейного адвоката. Но так естественно для обычного человека. Искренне сочувствующего подростку, оказавшемуся буквально под колпаком, и, безусловно, его понимающего.
На короткое «не хочу» мужчина только кивнул. Если он и рассчитывал на что-то большее, этим расчетам не суждено было оправдаться. Да и зачем врать? Рик еще до того, как задавал свой вопрос, предполагал, как может ответить мальчишка. И такой ответ был полностью в его праве. И даже не удивлял. Как и это решение.
Единственное, что не нравилось Адамсу – когда экспертиза подтвердит родственные связи, Ретт на этом не успокоится. И суда не избежать. И ему, Рику, придется отстаивать интересы Рэйнза-старшего в опеке над собственным внуком. Разумеется, при должной подготовке он найдет способ, чтобы как минимум поколебать уверенность судьи в том, что ребенок должен остаться с отцом, но… Тут снова всплывает уже неоднократно заданный себе вопрос – хочет ли он это делать? На который, к сожалению, ответа нет. А если и есть, то господину адвокату Адамсу он совершенно не понравится. К тому же тогда всплывет то, что Кевин сделал таки экспертизу в тайне от отца. И последнему вряд ли понравятся подобные секреты. Хотя в этом случае пацан наверняка сумеет найти слова, чтобы объяснить это «недоразумение» своему отцу.
Рик

- Извини, если нарушил твои планы, - принес формальные извинения, забравшись в машину и пристегнувшись. – Не подумал, что нужно предупредить о своем приходе, согласовать время и все такое.
Честно говоря, возможность прийти сюда именно сегодня, а не завтра, тоже появилась спонтанно. Поэтому угрызений совести особенно не наблюдалось, по крайней мере, в отношении Адамса. Кевин отлично понимал, что если не сегодня, то, скорее всего, и никогда. Он нервничал. Не показывал вида, держался, но переживал и волновался, что, наверно, естественно в его положении. Где-то внутри подспудно грыз мучительный червячок сомнения, не предает ли Кев этим поступком доверие отца. Однако всё, чего он хотел, - это доказать Рику, насколько тот не прав, подвергая сомнению письмо матери. «Анализ сделают – и всё закончится», - пытался успокоить себя Кев, но успокоиться в полной мере у него всё-таки не получалось.  Переступить порог лаборатории оказалось труднее, чем он предполагал.
И всё же он сделал. Сделал этот шаг. Серьезно уточнил что-то насчет экспертизы. Серьезно достал из сумки конверт с отцовской прядью волос. Столь же серьезно передал ее специалисту, попутно ответив на несколько вопросов. Свои ответы уже и не помнил даже, уходя.
- Мне нужна копия счета. Или чека, - отозвался, всё ещё пребывая мыслями там, за дверью, и понимая, что потерял покой еще как минимум на две недели, и непонимающе посмотрел на Рика при словах об отце. Беспокоится? Нет.
Кевин

Алиссия
посмотреть

Эмили
посмотреть

Скарлетт
посмотреть

Рипли
посмотреть

Рауль
посмотреть

Вероника
посмотреть

There was nothing in sight
But the memories left abandoned
There was nowhere to hide
The ashes fell like snow
And the ground caved in
Between where we were standing
And your voice was all I heard
That I get what I deserve

Linkin Park - New Divide

Мир слишком часто стал разваливаться на куски. Все, что дарило смысл жизни обесценилось, померкло.. оказалось фальшивкой. Даже смерть преподносит странные, не свойственные ей, сюрпризы. Горюя об умерших, люди готовы отдать все, радо того, чтобы еще раз поговорить с близким человеком. Готовы продать душу дьяволу дабы получить шанс сказать слова любви или узнать правду, погребенную под могильной плитой. Мария тоже мечтала. Десятки раз видела во сне Фаби. Там, по ту сторону реальности, они могли жить, смеяться, радоваться солнцу. Там нет место убийствам и боли. Теперь блондинка может с уверенностью сказать, что с желаниями нужно быть поосторожней. Они могут воплотиться в реальность, но, как и принято у сказочного джина во всем будет существенный подвох. Бетанкур почти десять лет положила на поиски убийцы старшей сестры. Не спала ночей. Превратилась в одержимую маньячку идущего по остывающему следу. Она хотела месте. Отравила ее все вокруг. Не жила., а существовала.. и ради чего? Все ложь! Наглая, чудовищная неправда.  Вот она – Фабиола. Не призрак, а живой человек из плоти и крови.  С такой легкостью обращается к ней, к Бену.. словно не было между ними мнимой смерти. Ее появление настолько шокировало Марию. Ирландка не смогла удивиться и порадоваться появлению Арчера. В голове не осталось места для возмущения тем, что мужчина явно следил за ней. Фаби заполонила собою все.
читать продолжение: «Есть только вечное "вчера"»

На этой недели твой пост самый лучший, но для меня все твои посты самые лучшие и самые шикарные. Я очень тобой горжусь и люблю. Ты меня никогда не перестаешь вдохновлять и так останется всегда. Обожаю твои посты, каждую твою строчку и вложенные в них эмоции. И не говори, что твои посты бред, это неправда! И я никогда в это не поверю! Сколько мы уже играем нашими персонажами, а мне все хочется и хочется строчить тебе посты, развивать нашу историю и страдать вместе с ними. Эх, судьба у них такая, наверное. За это я тебя еще больше люблю, что тебе не надоедает терпеть меня и Бена, хоть он и не заслуживает этого. Вот такой негодяй. Ну, а без этого у нас бы не получилось такой шикарно игры и я не перестаю восхищаться тем, что ты у меня есть, всегда поймешь и поддержишь, выслушаешь. Спасибо тебе за это! И еще за многое-многое другое. Если бы не ты, меня бы давно не было в мире ролевых. Надеюсь, что этот день еще долго не настанет, а мы все также будем играть Беном и Марией. Сколько уже? Кажется, скоро будет 4 года, а мы еще так много не наиграли. Как же время летит, ужас! Я по-настоящему рад, что нашел тебя или это ты меня нашла. Главное, что ты есть и не только в роли соигрока, но и моего самого лучшего друга. Я уже и не представляю, как это провести день без тебя, да и не хочу. И очень скучаю, когда тебя нет рядом, вот как сейчас. Эх, не умею я красиво писать, но хочу просто сказать тебе, что очень люблю тебя и с нетерпением жду каждого твоего поста. Не переставай меня удивлять и любить тоже можешь. Я разрешаю. Поздравляю с лучшим постом на этой неделе и пусть он будет очередным, но не последним. Пиши также шикарно, как и пишешь сейчас для меня. Люблю тебя.   
(с) Бенджамин

Оуэшен

Кевин

Джеймс

Шарлин

Мэд

Джейд

С самого начала единственная, неизменяемая стратегия – молчание. Просто держать в себе какие-то вопросы, держать комментарии, которые могут быть неуместны и, возможно, необъективны, так как родятся за долю секунды после определенных слов. Хватит уже рушить и быть Нероном, входя в историю в темных тонах; пришло время построить, но сначала просто помолчать.
Первая минута уже сносит своей открытостью и глупостью самого Криса. Осознавать в очередной раз, что накосячил именно он, хотя и имел шанс исправить все в самом начале – не сахар, как бы этот самый сахар Вардлоу и не употреблял. И если даже детские сказки, всем так полюбившиеся, говорят о том, что «обещание есть обещание, и его надо выполнять», то куда уже ста девяноста сантиметрам по имени Кристофер бежать? Его немота необходимая продолжается, как и попытка себя в руках держать, и не выдать, на сколько он себя скотиной чувствует.
Эта тема могла быть затронута на много раньше, как и вопросы могли быть отвечены. По сравнению с жизнью Кристофера, Нат правда был вынужден выживать. Да о чем может быть речь, если Вардлоу дом покинул по личной инициативе, с дипломом за спиной, с возможностью найти стабильный заработок и какой-то суммой, которая на ноги помогла встать. Его мытарства вообще и рядом не стояли с проблемами и способом выживания его парня, который в настоящий момент раскрывает душу, ворошит раны свои, ко всему прочему пальцами уже зажившие шрамы разрывает.
«не пиши THE END - мы придумаем HAPPY END» Кристофер

— Дамы и господа. — Его громкий и хриплый голос показался ему самому неприятным и черствым, как и должно говорить захватчику. Росси сделал глубокую, выдержанную паузу, замечая на себе сразу несколько десятков озадаченных пар глаз пассажиров. Он убрал из-за спины руку и продемонстрировал сжатый в ладони дистанционный пульт, ведущий дополнительным шнуром за отворот рукава итальянца. — Прошу всех оставаться на своих местах. Это захват. Любая попытка неподчинения нашим командам приведет к взрыву этого самолёта. — В сдавленной тишине заплакал младенец. С противоположной стороны, покидая бизнес класс вышел Шон. Его голос был звонким, но таким же неприятным, но в добавок – грубым и требовательным, в противовес вынужденному спокойствию Росси.
— Всем оставаться на своих местах! Никому не вставать! — В его руках мелькнул ствол. Среди команды была устная договоренность без должной необходимости не открывать огонь в салоне. Всем и каждому Росси популярно объяснил, к чему это может привести.
Двое других участников захвата, вскрывали кабину пилота, приставив к виску старшей стюардессы холодный глушитель пистолета. Она покорно постукивала в дверь лётчиков с дежурной просьбой открыть.
«Стокгольмский синдром» Матиас

Он хотел много путешествовать. Пить вино, танцевать под громкую музыку, ни о чем не беспокоиться. Детская мечта, которую Йон Луна протянул за собой через три десятка лет. Если в двадцать это можно было простить, так легко было понять влюбленного в мечту молодого человека, то сейчас на него лишь косились бы с недоверием. Непониманием. Танцевать в тридцать четыре? А еще ты чем-то занимаешься?.. Луна шел вперед по жизни, уверенно отмеряя километры асфальта разных стран. Но с каждым годом идти становилось все труднее, потому он решил осесть в Нью-Йорке. Выбрал самый простой путь из возможных, потому что испытывал на языке вкус отчаяния. Он жег нёбо, скрипел пылью на зубах. Что делает человек в подобной ситуации? Хватает вещи и прячется в песок.
В комнату вошла Оливия. Румяная и сияющая, она принялась ластиться к своему мужчине, поглядывая на Луну, мнение которого было для нее столь ценно. Но что мог он сказать? Ничего, кроме тайн, на языке не вертелось. А выдавать себя с потрохами - то еще удовольствие, ценителем которого Йон не был.
Ему нужно было успокоение. Гавань, где он найдет место для своих мыслей. Разложит их ровными рядами и отпустит все сомнения. Ему нужен был любовник, хороший знакомый и его крепкие руки. Поцелуи, от которых чувствуешь себя значимым.
«morning, keep the streets empty for us.» Йон

С укоризненным высокомерием подмигивали лампочками огромные величественные люстры со стеклянными подсветами, отлитыми по краям золотой тесьмой. Виноградными гроздями спускались по стенам обои, втекая в узкие плинтуса, прячась где-то в грязи и пыли. Даже тяжелые шторы прежде всегда серьезные и солидные сейчас нежно вальсировали вокруг обледенелых окон. И лишь пятидесятилетний хозяин «Квантума» обходившийся последние несколько лет без передышки недовольно собрал со столешницы пирожные крошки в свою опустевшую фарфоровую чашку (на ее ободке вырисовывалась кофейная пенка). Он поискал в нагрудном кармане жилетки платок, чтобы промокнуть губы, испачканные заварным кремом. Билли Стьюк чувствовал себя крайне неловко в обществе потенциального работника. Перебирая мысленно возможные темы для собеседования, продумывал их и сразу же откидывал за бессмысленность, так или иначе воображаемые вопросы затрагивали то, о чем уже беседовал с Марселем. Жирное лицо его вновь побагровело от смущения. Безрезультатно пытался отыскать помощь и у секретаря, чтобы воспользоваться спасательным кругом как поводом для недовольства или восхищения; молодая девушка с грустью смотрела в окно, в тайне мечтая поскорее выбраться с работы, но напрасно – минуты тянулись садистки медленно.
«о еде и прочих бесах.» Дуглас

Внутри что-то снова екает. Совсем некстати, еще часом раньше принял решение бросить встречи с Викой. Ну она мне была нужна для определенных потребностей, а раз у нас теперь все будет серьезно с Кариной, то нужно разорвать эти отношения. Как бы это не смотрелось со стороны, но я не из тех, кто пудрит головы сразу нескольким девчонкам. Не скажу, что решение бросить Вичку далось просто, и даже не из-за понимания, что она так просто с подобным фактом не смирится, но теперь, глядя на профиль Лизы мне приходится принять правду, что как-то дорого мне даются отношения с Кариной. Конечно, никто не требует от меня решений здесь и сейчас, но в лице влекущей меня непонятно чем Лизы мне абсолютно не хочется никаких грядущих близостей. И может это передернутое слово, проговоренное про себя, дает мне понимание, что с Лизой мы сейчас близки. Пусть она меня не замечает или усиленно делает вид, что ее интересует только болтовня профессора. Моя рука осторожно трогает ее прохладную ладонь, лежащую на бедре, и пальцы переплетаются, чтобы она не успела отдернуть руку. В ушах беснуется море и Земфира. И мне так хорошо в этот момент, что забываю обо всем. Есть только музыка, невинные, но отдающие чем-то острым, прикосновения и аромат волос, к которым я склоняюсь.
«а лето пахнет солнцем» Люк

Рефлексия и самоанализ, самоанализ и рефлексия. Психотерапевт должен осознавать свои сильные и слабые стороны, однако не впадать в состояние фрустрации, должен понимать свои ошибки, работать над ними, но не должен на них зацикливаться. Подобное положение вещей всегда казалось Салливану весьма неоднозначным. В глубокой юности, еще будучи студентом, он с трудом побеждал собственную самооценку и со скрипом отпускал неудачи вроде не идеально написанного теста или очередной девушки, что в лицо рассмеялась ему, когда узнала о его к ней чувствах, но с годами научился легче принимать неудачи, понимая, что это лишь еще один шаг на пути к успеху. Труднее было с неудачами на сеансах, когда клиенты закрывались, поворачивали назад и теряли тот крошечный прогресс. Мэтт долго учился не сомневаться в себе и осознавать, что неспешная и плавная работа с клиентом, в конечном итоге будет большим шагом вперед, несмотря даже на шажки назад, без которых невозможно никакое развитие. Но своей главной бедой Салливан считал все же поспешность выводов. Как, например, сейчас, когда он обрадовался, что мисс Хьюз решила продолжить с ним беседу, вернее начать ее, закрыл труд зануды Полсона и практически бросился на рабочее место, чтобы внимательно выслушать мисс Хьюз, но она... снова перестала говорить.
«Better to not know than to endure this silence» Мэттью

Все, что нас не убивает, делает большую ошибку

Лучшая игра недели

А вот лес, в который он свернул к вечеру, действительно казался ему гхыровым, как верно подметила Радея, отсылая его ко всем лешим, разве только здесь не то, что не водились эти славные безобидные создания, но еще и ощутимо попахивало нечистью. Впрочем, особого выбора для ночевки у Драгона не было - и не потому, что он не мог обойтись без привала, а за тем, что уже давно в его разуме тлела пара-тройка мыслей, которые необходимо было проверить. А раз уж теперь он остался наедине с самим собой, без необходимости лишний раз задумываться о безопасности своей спутницы, то мог выдавшееся время посвятить заклинаниям, покуда в его распоряжении все еще оставался чуть более, чем половинный резерв. Хотя весь этот день его мучили размышления насчет того, что, пообещав Ксандру оберегать Радею от несчастий, и прекрасно представляя, чем для молодой девушки могли окончиться прогулки в одиночестве по темным дорогам Белории, какими бы объезженными они ни казались, теперь же мужчина поступил невероятно эгоцентрично, предпочтя свой долг невредимости магички и избавившись от как будто бы навязанной ему обузы.
Рэй

Девушка уже готова была сплести поисковой клубок из нитей воспоминаний, да случайно налипшем на ее походную одежду волосе (ну или нескольких и не совсем случайно отрезанных на всякий случай волосков, как-то ночью, пока спал), но тут в темноте увидала такое, что и в ее русой шевелюре наверняка прибавилось седины. Из темноты бурелома, где-то в отдалении, на нее смотрела пара пылающих глаз, едва ли не возвышавшихся над ней, отчего вид той нежити, которой принадлежала такая страсть, автоматически попадал в категорию «особо опасен, сначала беги, потом думай». Рада была готова так и поступить, а Черемушка под ней закономерно попятилась назад, однако чудовище так просто отпускать своих жертв было не намерено, выходя вперед и могучей грудью раздвигая плотную стену придорожного кустарника. Поступь его была странной, тяжелой, немного неловкой, но оттого еще более устрашающей, и потому, стоило нечисти выйти на свет парящего возле головы девушки светлячка, как та испуганно взвизгнула, а после еще раз, но уже осмысленно:
- Драгон!
Медея

Chak De! India

Джиму было невыносимо жарко. Это ощущение не покидало его, с тех пор, как он сошел с трапа самолета.Даже кондиционер в автомобиле не спасал, хотя лобовое стекло вот-вот должно было покрыться инеем — Джим уверен, убавь он хоть на немного, тут же расплавится, растечется и останется на сиденье разноцветной лужицей.
Дежавю преследует его по пятам. Такое уже было, совсем недавно, он помнит. А еще надеется, что на этот раз получится гораздо быстрее. Он подготовился, заранее рассчитал маршрут, снял машину, взял охрану, распланировал, что будет делать, если Логан будет в невменяемом состоянии или откажется и упрется рогами.
Джиму не нравится здесь все: обувь кажется неудобной, дороги — непроходимыми, комары — лошади, люди — твари. И где-то на фоне желание вылить на голову канистру чистого спирта и поджечь, потому что ни одно мыло не способно стереть ощущение неправильности происходящего. По одну сторону забора богач в рубашке из золота, по другую — калека, не евший три дня. И все так близко, рядом, перемешивается в один сплошной сюрреалистический пейзаж.
Европа милосерднее. Она не мучает людей страданиями, те спрятаны, причесаны, социально приемлемы. Можно даже выйти на улицу без желания выколоть себе глаза. Контраст не бьет по сетчатке полным отсутствием полутонов.
Джеймс

Логан нашел одну доверчивую женщину, которая худо-бедно говорила по-английски. Он сказал, что он – великий мудрец. А потом заговорил на гэльском и сказал, что это мертвый язык. (Получайте, ирландцы). А потом духи сказали ему, что сегодня вечером будет дождь. (Спасибо, Google).  Этого хватило, чтобы засесть в заброшенном домике и начать принимать дары. В конце концов, запас денег не резиновый, работать не хочется, а жрать что-то нужно.
Это воодушевило, Уиттберг решил не мелочиться и нашел еще трех идиоток. И вот, он сидит в белых одеждах, в его домике чисто и пахнет благовониями (и чем-то еще?), а разум открыт к познанию Вселенной. Она благосклонна к Логану, и он не устает ее благодарить.
Логан слышит голос Джима и блаженно улыбается. Открывать глаза вовсе не обязательно. Он совсем не удивился. Это потрясающее место. Логан часто говорит здесь с мертвыми людьми. С Чарли Чаплином, с принцессой Дианой, с Джимом Мориарти. Они забегают иногда на чай. Уиттбергу никогда не бывает здесь одиноко.
Мимо Логана неторопливо проходит внушительных размеров паук. Кажется, он появился здесь задолго до великого мудреца. Впрочем, никто не в обиде. К пауку никто не лезет помимо его воли, пауков следует уважать. Особенно если ты находишься в Индии.
Шарлин

синдактилия души

Этот секс ничего для него не значит. Всего лишь способ снять напряжение, от которого сводит все мышцы. Аксель уверяет себя в этом, вслушиваясь в тяжелое, прерывистое дыхание и влажные шлепки кожи о кожу. Абсолютно ничего. Только обоюдное удовольствие, к которому так тянутся они оба. А то, как смотрит на него Вил, как загораются его глаза и краснеют щеки каждый раз, стоит оказаться чуть ближе, чем положено общепринятыми нормами этики, Аксель заметил уже давно. Он привык не обращать на нежные порывы своего секретаря внимания, списывая его увлечение на так и не прошедшее чувство благодарности и максимализм, присущий почти всем молодым людям. Впрочем, сам Аксель консерватором никогда не был, а догматы, навязанные современным обществом, презирал. И именно это авантюрное желание испробовать нечто совершенно новое, порочное заставило его разложить Вила на своем столе сразу после обеда, когда тот занес новый контракт на подпись. И нет ничего странного, что ему никто не сопротивлялся. Вил давно усвоил, что босс любит, когда ему беспрекословно подчиняются.
В кабинете становится так невозможно жарко, что нестерпимо хочется содрать с себя кожу. И Аксель чувствует, как напрягаются под ним, как задыхаются, давясь беспомощными стонами.
Оушен

Более-менее приведя себя в порядок, Вил прикрывает за собой дверь кабинета и первым делом уходит в уборную. Умыться не мешает, чтобы согнать лихорадочную краску со щек и масляный блеск из глаз. Холодная вода в этом плане куда более действенный отрезвитель, чем все мысленные оплеухи, после нее он хотя бы чувствует себя человеком. Еще три минуты тратит на сигарету, не стесняясь курить прямо в открытое окно и только потом направляется в небольшой закуток кухоньки, включает кофе-машину, жадно пьет из бутылки с водой, пока аппарат жужжит, занятой работой.
И все-таки, от него просто воняет сексом - одежда успела насквозь пропитаться этим запахом. Фонтейн принюхивается к воротничку рубашки, морщится, задев пальцами след от зубов Акселя. Не мог не наследить, зараза. Приходится застегнуться на все пуговицы, чтобы никто не заметил, и даже немного злоупотребить одеколоном (благо, его аромат не такой резкий, как мог бы быть), чтобы перебить запах чужого тела, ни к месту и не ко времени тревожащему нос. Он даже окно в приемной раскрыл, впуская промозглый зимний ветер. Запустил, ушедший в спящий режим, компьютер и отправил в печать документ.
Юджин

.я прошу тебя, просто будь

Есть такие люди, которых не хочешь ни с кем делить. Есть такие моменты, о которых не хочешь никому рассказывать. Есть такие сердца, из-за которых начинаешь чувствовать свое собственное сердцебиение. Я не могу вернуться в прошлое и вспомнить о том, как я вообще жила без тебя. Как я могла просыпаться рано утром, идти на работу, вечером забирать из садика Эдвина, а после садиться ужинать с другим мужчиной, который.. нет, он не был плохим, но ведь он не был тобой. Как многое меняется, когда рядом оказывается "тот самый" человек. На многое открываются глаза и даже свет становится более ярким и насыщенным, а дождливая погода больше не кажется отвратительной и мерзкой - везде и во всем видется лишь самое хорошее, потому что это хорошее - находится внутри меня. Ты вложил это в меня и мне хочется и дальше чувствовать себя счастливой. Неважно, кто еще будет рядом. Сколько людей войдут в наши жизни и уйдут из нее, лишь ты мне нужен для того, чтобы быть счастливой. Лишь однажды мой отец сказал мне, что моя мать слишком сильно хотела подарить ему ребенка, сделать его счастливым, что это и стоило ей собственной жизни. Он всегда говорил, что с каждым годом я становлюсь все более похожей на нее, что характером, что внешне, и с каждым годом, как бы это парадоксально не было, но он отдалялся от меня все сильнее и сильнее, пока я не взвыла от этого и не сбежала на другой континент.
Рене

Иногда очень сложно вовремя понять, что ты нашел того самого человека, с которым хотелось бы не расставаться и на короткие секунды. Ведь когда его нет рядом, ты начинаешь задыхаться. От невыносимой тоски. От боли, которая идет откуда-то изнутри. Возможно из самого сердца. Возможно, болит именно душа, которая вдруг обрела свою часть в ком-то другом и наконец-то, стала целой. Полноценной. Иногда так сложно понять, что рядом с тобой именно тот самый человек, в котором если и растворяешься, то без остатка. Без единой крупицы на дне. Но если ты понимаешь, то осознаешь и то, с какой силой в груди начинает колотиться сердце. Принимаешь начинающуюся зависимость от человека и учишься делать свое счастье немного тише, чтобы не кричать о нем на весь мир. Каждому прохожему. Каждому случайному встречному. Я все еще не слишком уверен в том, что я именно тот самый человек, который действительно может сделать тебя счастливой. Настолько, насколько ты заслуживаешь этого самого счастья. Но я уверен до последнего удара своего сердца в том, что именно ты та самая, без которой в ударах, которые издаются из моей груди, нет и малого смысла. Я уверен лишь в том, что без тебя вся моя жизнь вновь растеряет рамки реальности. Она вновь растратит хоть малый смысл. Хоть какие-то причины для того, чтобы я продолжал двигаться вперед.
Леннарт

Дождь не может быть вечным

Этот сентябрьский вечер мало чем отличался от предыдущих. Нина доделала все анализы, расставила все реактивы по местам, дописала отчеты и, наконец, встала из-за стола. Часы предательски показывали, что после официального окончания рабочего дня женщина задержалась больше, чем на час. Домой, в наполненную гулкой пустотой коробку из четырех стен, идти не хотелось. Выключив свет в своем кабинете, Нина еще раз проверила порядок во всех подвластных ей помещениях, забрала жакет и сумку со стула, набросила на шею легкий шарф и пошла к выходу. У дверей она мельком взглянула в зеркало, поморщившись от вида бессонных синяков под глазами, поправила губную помаду и отправилась дальше. Каблуки глухо зацокали по пустому темному коридору. За год с лишним Нина так хорошо изучила это место, что уже не нуждалась в освещении, чтобы пройти по нему до выхода.
   Попрощавшись с охранником на выходе, женщина вышла на улицу. Несмотря на поздний час город еще и не думал засыпать. Шуршали об асфальт колеса машин, откуда-то доносились веселые голоса, совсем издалека – тревожный вой сирен. Прохладный сентябрьский воздух пах влагой. Подняв голову, Нина посмотрела на небо. Несмотря на опустившуюся на Нью-Йорк темноту, звезд не было видно. Их скрывали от глаз мрачные свинцовые тучи. Значит, ночью будет дождь.
Нина

Небольшие лужицы под ногами быстро превращались в моря и океаны, ручьями перетекали мощёные дорожки парка. Несколько поворотов, несколько совсем безлюдных аллей, горстка редеющих прохожих с мокрыми, словно от слёз, лицами. Девушка под светом фонаря без зонта, без капюшона. Мужчина засмотрелся на необычное зрелище и незаметно для себя наступил в глубокую лужу. Холодная вода тут же потекла в кроссовок, постепенно теплея, но Карл не обратил на это внимание. Он засунул озябшие руки в карманы куртки и остановился, поравнявшись с девушкой. Секунду он разглядывал её молча, удивляясь, насколько он вообще был способен на удивление, тому, что видел. Карл не любил выдумывать за людей, почему они себя ведут каким-то образом, как попали туда, где находятся, о чём думают, но сейчас вид девушки просто требовал как-то объяснить, почему она одна вечером мокнет под дождём. Тем более, что выражения её лица показалось мужчине грустным.
– Не замёрзните? Льёт как из ведра и, похоже, только к утру закончит.
Ничего не значащая реплика ничем не примечательного прохожего. Может быть, так иногда маньяки знакомятся со своими жертвами. Нет, Карл не похож на маньяка, так ему, во всяком случае, показалось.
Карл

Мэдисон
посмотреть

Вероника
посмотреть

Дейна
посмотреть

Дамиан
посмотреть

Рипли
посмотреть

Алиссия
посмотреть

Когда-то ей выпал шанс осуществить свою мечту и остаться при этом самой собой, не теряя в безудержной гонке за славой и состоятельностью человечность и не перекраивая нехотя свой характер, подстраивая тот под обстоятельства, а не обстоятельства под характер и желания. Подобный шанс выпадает, возможно, единожды в жизни – как счастливый билет, принесший баснословный выигрыш в лотерею, где в течение нескольких лет подряд не было победителя, а от того главный приз оставался нетронутым и множился со временем. Эти призом для Ольги, амбициозной, трудолюбивой, наблюдательной и имеющей на руках внушительные рекомендации, в число которых входил и блестящий аттестат, и превосходная успеваемость и, конечно же, ее родословная, стал никто иной, как мужчина – не молодой принц, о коим грезят юные девичьи сердца, но бесспорно успешный, обеспеченный и, к тому же, иностранец. Одна лишь фамилия, звучащая на незнакомом заморском языке, вызывала у всех подруг и знакомцев Ольги приступ завистливого голодного слюноотделения, когда они слышали, как она произносит ее в коридорах университетского общежития, смущаясь рассказывая лучшей подруге и соседке по комнате о том, что ее пригласил на ужин «тот самый господин Баум». Наверное, тогда-то ее и прокляли злые языки – это был конец двадцатого века и время, когда миллионы молодых девушек, выросших среди серых пятиэтажек и помнящих, что представляет из себя жизнь в коммунальной квартире, в комнате в десять квадратов, вдруг становились свидетелями того, как такая же, как они, приехавшая невесть откуда в северную столицу студентка, находит самую настоящую «золотую жилу» с европейским гражданством; ни у кого и мысли не было поверить в то, что Ольгу мало интересовали деньги, ей вскружило голову не из-за белой дорогой рубашки с запонками на отороченных манжетах, которую носил мужчина, а из-за общности их интересов, несмотря на якобы огромную пропасть между людьми с большой разницей в возрасте и принадлежащих к разным культурам, о которой постоянно твердили ей родные, пытающиеся любыми способами отговорить Оленьку от решений, которые могут изменить, а то и вовсе поломать ее жизнь.
читать продолжение: «There are too many war wounds and not enough wars»

Сегодня я буду краток, как никогда прежде. И это вовсе не потому, что у меня нет слов в адрес твоего поста, а потому, что ты и так все прекрасно знаешь. Настал тот день и тот час, когда ты, желавшая до одури, заполучить одну из самых идеальных на острове фамилий, наконец, добилась своего. И фамилия твоя, и лучший пост твой, и весь мир к твоим ногам. Ты, всякий раз отвечая мне за Ольгу, наносишь сокрушающие эмоциональные удары по самым уязвимым местам. Я не испытываю в этот момент ничего, кроме иступленного восторга и безграничной любви к тебе и твоему творчеству. Кто бы мог подумать, что мы, пересмотрев связи и сюжетные линии, решимся на такие отчаянные меры, как свести наших героев вместе. Я помню тот момент, когда предложил только ввести русскую в состав нашей корпорации и помню ту ревность, которая захлестнула тебя. Но разве я, в конечном счете, оказался не прав, подталкивая тебя на это? Смотри результат, смотри и радуйся, мы снова сделали это, мы достигли очередной отметки "лучшие".   
(с) АЛИСТЕР

Ингрэм

Лукреция

Флинн

Сид

Мэд

Дейна

Тихо, так, что и сама с трудом понимает, что именно говорит, Мэдисон шепчет в собственные губы, отраженные в зеркале:
- Этого не должно быть. Я мертва.
На ее ресницах, столь же длинных, как и в восемнадцать, трепещут искристые капли влаги; брови нахмурены прямо над приподнятыми в неверии веками. Как странно, думает вдруг Мэдисон: она ведь и впрямь похожа на восковую фигуру, окружающую иллюзией румяной жизни скрывающийся внутри труп. Та самая восковая страшилка, которую пересказывают друг другу дети в скаутском лагере. Эта мысль заставляет ее губы нестройно вздрогнуть в какой-то странной сардонической усмешке; в следующую же секунду она сгибается над унитазом, выплевывая из пустого желудка желчь и сок. Дальше - только вспышка темноты, по окончанию которой она, блаженно забыв о том, что пыталась выблевать собственные внутренности с полчаса назад, сидит на краю дивана в привезенном из Нью-Йорка белом махровом халате; в руке ее - пузырек снотворного. Квартира действительно пуста - да Мэдисон с трудом вспоминает и то, что приехала сюда не одна. 
«Fruhling in Paris» Мэдисон

Она умерла два месяца назад, в четыре часа утра.
Она умерла, и врачи скорой помощи сказали, что она просто перестала дышать.
Подушку, которая прекратила её дыхание, Мемо выстирал и выбросил. Потому что прошлое нужно оставлять прошлому.
Пожалуйста, не нужно меня ненавидеть, так просто случилось.
Она даже не хрипела, когда он навалился на неё, прижимаясь так, пока мама не перестала дёргаться. К тому времени она не узнавала его, не могла ухаживать за собой. Она бы презирала себя, если бы сознавала, что происходит. И Мемо не хотел, чтобы она дошла до этого. Оба его родителя, ушедшие прочь, не сознавали того, что умирают, и, пожалуй, за это он был благодарен судьбе. Вряд ли бы Хуан Рамирез был счастлив, когда однажды увидел, как в окно, прямо на него, летит нос тяжелого самолёта. Его сыну в тот день исполнилось десять лет, и он ждал возвращения отца с нетерпением.
До сих пор Мемо не может понять, почему всё получилось так. И ещё больше его волновал вопрос: что со всем этим делать? Освобождает ли знание от ответственности? И что может освободить его?
«Танцевать плохо можно, учить плохо – нельзя!» Гильермо

Эта вечеринка – гниль. Все присутствующие в той или иной степени лживы и двойственны – здесь процветает оппозиция, здесь восхитительно востребовано двурушничество, здесь никто и никогда не скажет правды в лицо. Люди привыкли облекать мерзкие понятия в красивые одежды, но… Но есть и те, кто понимает притворство окружающих, те, кто отказывается поддерживать лукавство.
Они называют свое поведение промискуитетом – Кира предпочитает термин «высокоорганизованное блядство», они кокетливо говорят «тартюфизм», но Кира зовет это ложью. Праздность – не что иное, как лень, претенциозность – это обычная гордыня. Семь смертных грехов, в которых погрязло общество, называются простыми словами, но у интеллигенции простота не в почете.
Здесь, где все утопает в роскоши (ведь Ланг – любимец Мэра), где лепнина на потолке столь прекрасна, что непременно зависнешь, как старый Виндоус девяносто восемь в попытке разглядеть детали, здесь, где реки вина и шампанского струятся по полу, будто водопады, здесь и сейчас – отдыхает цвет общества. Кира думает о том, что если спрятать бомбу в подвале этого дома, в Вавилоне станет на порядок меньше чистоплюев. 
«Вавилон н.э.» Сэм/Кира

Мне было больно рвать со своим прошлым. Это всегда тяжело: понимать, проснувшись утром, что совершаешь ошибки, что совершил их так много, что не уверен в силах ли изменить хоть что-то. Сидишь на постели, нервно сжимаешь пальцами волосы и спрашиваешь себя - когда? в какой момент я упустил то важное, что больше не может сдержать меня в привычном для себя мирке? И кашлем рвется наружу ненависть к своей нерешительности, к невнимательности, ведь жизнь точно дала мне возможность все изменить, дала, а я и не заметил. Быть может, она сделала так специально, чтобы я понял что-то, переосмыслил важное, подчеркнул главное и изменил.. Изменил своему мужу, а затем и поменял все в своей судьбе, ведь лишь она одна в руках человека.
И теперь, глядя с твоей постели на тебя, сползшего спиной по крепкой древесине входной двери, я чувствую, как собственное счастье заложено в твоих ладонях, которыми ты неуверенно опираешься о пол, словно боясь, что он уйдет из-под ног. Мне было больно принимать тяжелые решения, но еще больнее оказалось понять, что связь между нами больше не повторится. Что, если я останусь там, где мне временами нелегко, но более привычно, я похороню себя заживо.
«движение в сторону весны» Марсель/Ричард

Пятый день на исходе.
В комнате, что на время стала своей, она не открывает шторы, сохраняет полумрак. Эта попытка сыграть в семью слишком нелепа. Но он, уходя, всегда закрывает дверь на ключ. А у нее слишком мало поводов лезть через балкон или вызывать службу спасения.
Она не открывает окон, лишь бы не впустить студеный воздух надвигающейся зимы. Она ощущает ее тяжелую поступь. Почти морозным скрипом снега. Почти вьюжным завыванием в трубе. Даже в этих романтизированных представлениях не находится места для слабого ростка ее жизни. Не рвущегося к свету. Забывшего про тепло.
Она сворачивается клубком на полу. И снова ей, как в пятнадцать, легко и удобно. Да что уж, ей всегда было комфортнее на ламинате, чем на пружинах матрасов. А здесь ковер. В его ворсе путаются все сквозняки. В его тепле теряются многие страхи.
Марк скулит под запертой дверью. То одной, то другой. А на столе, рядом с тарелкой оладьев, лежат ключи и записка. Он просит ее выгулять пса в середине дня. Но она вряд ли об этом узнает.
«за петлицу я тебя тяну» Джэнни

Страх не спешил отступать. Ухватив за горло, вгрызался в плоть. Бену с трудом удавалось проталкивать вдохи и дышать. Он уже сбился со счету, сколько раз девушка пыталась свести счеты с жизнью. Но каждый раз был страшнее предыдущего. Однажды он просто опоздает. Не увидит, не добежит, не успеет оттянуть от края. Нельзя везти вечно. От этого еще сильнее заныло в груди. Сердце так отчаянно рвалось наружу вместе с учащенным дыханием. Бен стоял застыв на месте. Прижимал Марию к своей груди, будто отпустить значило позволить ей упасть через край моста. Она продолжала искать возможности быть как можно дальше от него. Мили разных городов не помогли, не помогала и разделяющая их стена квартиры, поэтому она выбирала смерть. Все что угодно, кроме жизни с ним под одной крышей. Бен не мог ее в этом винить, но это значило... что они никуда не продвинулись с момента, когда он привез ее к себе. Они продолжали топтаться на одном месте, вновь причиняя девушке боль.
Бен опускал глаза и видел, как дрожат ее пальцы. Смотрел на нее, но не видел ничего вокруг себя. Голос ее подруги остался далеко за пределами разума. Ему нужны были эти секунды, чтобы почувствовать девичье тепло и осознать, что с ней все в порядке. 
«С закрытыми глазами» Бенджамин

blood on the dance floor

Лучшая игра недели

Вы только посмотрите на него, довольный аки кот в масленицу, и чему он так самозабвенно лыбится? Ох, как сейчас хотелось бы влезть в чужую голову и узнать какие там мысли, интересно жуть. Но копаться в мыслях нужно только в перчатках, а то мало ли что там, про гигиену забывать не надо. Вот только сейчас у меня нет с собой такого аксессуара, значит, придется отложить на потом.  Если оно будет конечно. Ну ничего, в этой игре в кошки мышки ушастое мурмяу скорее я, а моему партнеру достается роль мышки. Не стоит заблуждаться на тему того, что если кто-то ведет в танце, то все бразды правления за ним. Э нет, в этом танце кусаюсь  и гну свою линию я.
Довыпендривалась называется. Если на паркете была возможность править  балом, то сейчас все варианты утекают из рук, сознание, кстати, тоже. Предатель чертом. Такое ощущение, что я старшеклассница, которая целуется в первый раз, мир поплыл дымкой превращаясь в цветочный фейерверк. Чужие пальцы зарываются в волосы и рука ложится на талию. А мсье знает как вести себя с дамой. Всем пока я поплыла в неизвестном направлении отдаваясь плотским удовольствиям. Мур. О господи, надеюсь это было не вслух, черт меня побери, только бы это не было вслух.
Лукреция

Лукррреция. Мррр. Даже имя такое сладкое-сладкое, прямо как лакрица - тает на языке лакричными конфетами вперемешку с ликером. Всплывающие ассоциации идеально подходят моей новой знакомой, ведь казалось бы, безобидное развлечение, не так ли - ну кто, скажите мне, может опьянеть от сладостей с ликером, а? Риторический вопрос, не иначе. Однако... тогда почему в голове такой приятный дурман, и отчаянно хочется совершать безумства? Нет-нет, Лукреция - это явно не так просто. Не лакрица - цианид в съедобной обертке. Выпьешь до дна и сам не заметишь, во что ввязался. Да и было бы желание! Идите к черту со своими указами и нравоучениями, леди и джентльмены - привет, меня зовут Таддео Веспа, обычно я тошнотворно адекватен, но сегодня я принадлежу этой ведьме целиком и полностью. Можете оставить себе антидот, подавиться им сами или вылить в раковину - если уж падать в пропасть, так с головой и без оглядки. Все или ничего. Так ведь. Намного. Интереснее! А ранимые смешные зеваки с тончайшими душевными организациями поглядывают на нас косо, сверлят глазенками из-под хитроумных костюмов и масок, перешептываются. Тоже мне, создания тьмы. Сразу видно, кто притворяется, а кто чувствует себя как дома.
Таддео

Курс конфетной терапии

Скоро Картер уже выносят из кареты скорой помощи, а Хит на бегу вверяет племянницу в руки белобрысого шакала с органайзером головного мозга и спешит следом за пострадавшей. Пока ее, со свойственной приемному отделению неспешностью, вносят в списки и сверяют документы, виновник происшествия уже совершает звонок в травматологию и благодарит всех богов медицины во главе с Гиппократом за то, что Гэри на месте и даже свободен. Перерыв, конечно, приходится прервать, но за это коллеге уже обещан пузырь «чего-он-там-захочет», и тот на все согласен.
Через полчаса проведен осмотр, через полтора пациентке оказана необходимая помощь, а через три – она уже лежит в палате.
Мягко постучав по дверному косяку, Арчи вошел к пострадавшей. Пока она проходила обследование и лечение, он успел спуститься к ближайшему супермаркету и закупить там яблок и газировки, которые теперь, умостившись в бумажном пакете, обрели покой на прикроватной тумбочке пациентки. Почему выбор пал на эти продукты – один Будда знает, но вот беда – помер.
Арчи

Уже в клинике, заполняя бумаги и наблюдая за тем, как Арчи ходатайствует и всячески стремится очистить карму от такого въедливого пятна, Картер поняла две вещи. Первая: доктор Хит казался хорошим человеком. Вторая плавно вытекала следствием первой: даже с хорошими людьми случается Ник Картер.
В целом и основном, всё проходило по плану: бумаги заполнялись, Картер почти не чувствовала боль, благодаря всемогущему уколу, правда, мысль о том, что ей придется некоторое время не садиться за руль автомобиля, приводила женщину в смесь ужаса, печали и желания напевать песни Боба Дилана. И этому состоянию последние десять минут очень мешало присутствие пожилой пары за спиной, которая бубнила о страховке, старости и новой серии прекраснейшего драматического сериала. Ник дожидалась, когда ее заберут готовиться к той страшной процедуре, которая предстояла в вот-вот наступившем будущем, ей требовалось собраться с силами, но когда очередное «нокин он хэвенс дор» было прервано тирадой старухи, Картер не выдержала и прикрикнула:
- Нельзя ли потише, вы мне мешаете страдать!
Ник

mad hearts. burning city.

Ей часто снились цветы.
Роза к розе, один красный лепесток к другому. Восхищённая великолепием букета, она брала его в руки, прижимала к себе и понимала, что ладони её кровоточат. Что в груди так больно, что невозможно совершить даже крошечный вдох. Эти раны делали её никем, обезличивали, заставляли чувствовать себя незначительной. Кто она? Для чего эта боль ей одной? Отчего эти шипы предназначаются ей?
Ли не нужен был психоаналитик, чтобы понимать, о ком эти сны. О ком её слёзы, прозрачной жемчужной россыпью скользящие по щекам, которые она проливала над снимками УЗИ.
Их ребёнок так и не родился. Она не сберегла всё, что могло остаться от Джеймса.
И всё же Лесли ждала.
Лесли верила его словам, сказанным в пору, когда они были счастливы, верила его любви и желала, чтобы он пришёл. Чтобы Джим, мать его, Гордон, появился на пороге её дома, уставший, с воспалёнными от недосыпа глазами и небритостью, окутанный запахом кофе, хот-догов и дешёвым одеколоном Буллока.
Рита/Лесли

Вот уж на ком отразились все пережитые события и отпечатались последствия не самого здорового образа жизни. Гордон был бы меньше задет, если бы Ли состроила гримасу брезгливости и открыто заявила, что ему не помешало бы привести себя в порядок. Но так откровенно и прямо можно общаться лишь с близкими людьми, не так ли. А Джим для Томпкинс теперь совсем чужой человек. Тот самый посторонний, толкнувший её плечом в толпе и даже не извинившийся за грубость.
Блеск камня, заискрившегося даже в таком тусклом электрическом свете, который давали дешевые лампы в GCPD, на мгновение ослепил Гордона. В желудок будто бухнулся остроугольный камень. Джим заподозрил, что, наверное, это и есть физическое ощущение крылатого выражения «сердце оборвалось».
На безымянном пальце Лесли красовалось кольцо. Помолвочное, насколько мог по мимолетному взгляду распознать Джеймс – Ли быстро опустила руку, и пялиться было бы до крайности неадекватно со стороны Гордона, пытавшегося удержать каменное выражение лица.
Уильям/Джеймс

работа не волк, работа - тюлень любви

— Нет, ничего, все в порядке, — звучит, будто он только что проглотил стакан скисшего молока. Эш врет криво и картинно, как плохой актер, и сразу же замечает, как залегает морщинка на лбу у Юджина, стоит ему только услышать чужой сварливый тон.
Действительно, все как будто хорошо и у Эша нет причин для раздражения, ни одной, кроме постоянно зудящей мысли о том, что ему совсем не по душе слишком близкие отношения между Джином (его Джином!) и Натаниэлем. Последнего Эш знает плохо, да и узнавать лучше особо не стремиться, оно ему не нужно — у человека своя жизнь, его никоим образом не касающаяся,  но зато она очень активно касалась Юджина. Каким только боком - не понятно, и это сильно не нравилось Эшу. Но он молчал, считая, что не имеет права что-либо говорить и требовать от Юджина, потому что до сих пор не понимает статус их отношений. Да и ревность — это понятие в принципе чуждо Эшу. Он никогда и никого не ревновал, привыкший к всеобщему обожанию — не было ни повода, ни желания. Обычно ревновали его, когда он выбрасывал надоевшую игрушку и находил новую, более живую и интересную.
Оушен

"И правда, чего это я пялюсь?" - полная ехидства фраза так и рвется с языка, но это не лучший выход. Зная Эша,  я прекрасно понимаю, что он может развести бучу на пустом месте вне зависимости от того, буду я что-то говорить, каким тоном или же буду молчать. Молчать, впрочем, я долго не смогу.
Но какая шлея ему под хвост попала?! Не мать, это точно. На нее он злится по привычке, а я предпочитаю в эти отношения не влезать. Достаточно того, что Фелиция не лезет к нам и не дает этого делать старшему Ирвингу. В остальном же у меня даже права нет влезать в чужую семью. Свою бы наладить... Да-да, Эша я считаю своей семьей, пусть даже несколько странной и с неподтвержденным статусом. Той самой, которую создают люди, оторвавшись от родителей. И пусть жизнь с ним не сахар и даже не сахарозаменитель, на душе все равно куда как спокойнее, когда он рядом со мной. Но, видимо, рано я обрадовался.
Глядя на Эша, я точно могу сказать, что в нем на данный момент  кипит злость, поднимается шапкой пены, и еще немного - повалит через край, зашипит.
Юджин

The more I hear and see just cause of hate

- Можете слегка помять его, если он не будет так охотно разговорчив, - бросил напоследок мужчина, поправляя очки на носу, и удалился прочь.
Поначалу трактовка показалась Адаму двоякой, словно намекая на угрозы, и лишь потом, когда террорист вконец достал до него, упомянув об идеальности агенты Иверсен как подопытного кролика, подробно описывая все, что он с ней делал и мог бы сделать, как бы она мучилась и умирала, как не выживет и сейчас, несмотря на то, что он не закончил. Он бы мог болтать и дальше, если бы не получил кулаком по лицу несколько раз, а потом не потерял возможность дышать из-за рук, сцепленных на его шее. Ни один из них не знал, сколько часов продолжались повторяющиеся вопросы, глухие удары, пока Янг не лежал на полу в собственной крови и не заплакал как ребенок, прижимая колени к груди, выдавая все, лишь бы его больше не трогали. Промытые мозги помогали ему отгородиться от боли и держаться до последнего, пока Миллер не сломал этот барьер силой. В допросной не было ни камер, ни звукозаписывающих устройств, ни скрытых окон, лишь он и пленник, что выложил все повторно уже в привычной комнате с парой стульев и столом, а потом испустил свой последний вздох, не дождавшись приговора.
Адам

Она знала, что ее жизнь — ничто рядом с высшей целью, а потому она готова была пожертвовать своей жизнью, веря, что ее смерть лишь приблизит тот день, когда мир избавится от заразы, которая медленно губит человечество, и если не вмешаться, то род людской погибнет, он уже задыхается в агонии и ему не хватает разряда тока в сердце. Иса должна была стать этим разрядом.
У новенькой съемной квартиры тонкие стены с ободранными уже, вероятно, выброшенном на помойку после очередного переезда котором, обоями впитывали запах сигаретного дыма и двухдневной курицы карри, так и оставшейся в холодильнике, когда на экране телефона высветилось сообщение с согласием увидеться после восьми. Женщина мелодично мурлыкала старую песню на французском, тех времен, когда язык не был еще испорчен верланом, теми отвратительными, мерзкими и низкими словами, что рождаются в подворотнях и портят действительно красивый язык, прикрывая глаза от воспоминаний о прошедшей ночи. Она затянулась и в очередной раз перемешала куски мяса, когда услышала шорох за дверью. Она знала, что это не мог быть Адам, а потому бросила недокуренную сигарету в раковину и бесшумно открыла верхний ящик стола, чтобы вытащить из-под острых ножей пистолет.
Аделаида/Иса

Рауль
посмотреть

Джонатан
посмотреть

Анна
посмотреть

Ричард
посмотреть

Амелия
посмотреть

Хайди
посмотреть