Томас – взведенный курок ружья, Томас – опаснейший яд, Томас – скорость, которая убивает, Томас – самая острая часть ножа. Томас весь – оружие, сплошная горькая пагуба, то, чего так боятся все хорошие девочки, да и плохие, если честно, опасаются. Безжалостное пламя, пожирающее тонкие крылья бабочки в расписных узорах, прислушайся! Услышишь, как они трещат в жару огня, как сворачиваются, обугливаются… все это, конечно, метафора, но ровно до того момента, когда не станут трещать твои кости под каблуками мужчины, которому не важно.
Элис чувствует, что обхватывает Эллроя как смерть, заставляет устремиться туда, куда ему идти не хочется, поворачивает, завлекая… чем? Не материнской же ведь нежностью, конечно, скорее адскими ласками Лилит, и… кому, впрочем, какое дело, если действует?
Элис обожает Тома, как обожает всех мужчин на свете – Элис очень любит мужчин – всяких: милых и нежных, заботливых и непосредственных, или напротив, взрослых и грубых, от которых пахнет зрелостью и немножко сексом… Элис только женщин терпеть не может, потому что все они – дуры и истерички, кроме нее самой, разумеется. А те, что не дуры, те, что не истерички, тем иногда случается увести у Элис любовников, и тогда ван дер Вен очень злится. Элис обволакивает Томаса в непривычно нежной манере, сворачивается вокруг его шеи, словно удавка, словно ошейник, и мягко шепчет на ухо, пощекотав мочку теплыми губами – ты мой.
читать продолжение: «Empty bridges»

Та-дам!
Манхэттен – мечты сбываются. А ведь только-только об этом говорили, помнишь? Мысли материальны.
Ненавижу писать речи. Так и хочется сказать что-нибудь в стиле «Я здесь не для этого». В голове эдемский сад, жар-птицы и обнаженная Элис-Лилит, а на деле какой-то вымерший Чернобыль. Честное слово, когда я стану богатым (дай помечтать), я вложу все свои бабки в машину для проецирования моих мыслей – и в первую очередь испытаю её на тебе. Отвечаю, моя часть сознания, которой безраздельно владеешь ты, просто взорвет тебе мозг. Ты даже представить себе не можешь, что там иногда творится. Мне уже начинает порой казаться, что я так скуп на слова не от природной скромности или чего-то ещё, а просто потому, что не хочу почем зря расплескать всю ту вселенную бесконечного восторга тобой. Если бы эту плотину прорвало, Манхэттен бы утонул в радуге.
Впрочем, сейчас я недоволен. Сколько мы знакомы? Ты у нас мастер запоминания дат, но я чувствую, как год от года моё нежелание выставлять нас напоказ растет просто-таки в какой-то геометрической прогрессии. Когда-нибудь я дойду в этой антимании до постов по и-мэйлу или лс-кам, я тебе обещаю. Поэтому сижу и втыкаю в вордовский лист, думаю, может, написать 15 причин, почему ты классная, или врубить какой-нибудь поток сознания без запятых и с опечатками потому что быстро пока не убежало что то умное скорее заметила еще ни одного приятного слова тебе не сказал?
Да, я знаю, что заслужила. И что писать причины, почему ты классная не нужно – все итак видят. Что это прет из тебя, и что я никогда не перестану подозрительно смотреть на всех, кому ты благоволишь. Вот ты помнишь, как ты делала Лиз? Просто так, для себя, без истории, связанной со мной. Ну, кто тут же прискакал к тебе, чтобы как можно быстрее исправить это недоразумение, потому что – а вдруг че? Я знаю, что не «вдруг», и знаю, что ни «че», но нельзя даже шанса давать! Разберут, как горячие пирожки. Поэтому если ты когда-нибудь станешь свидетелем картины: я и транспарант «Аня – говно как вы можете её читать фууу», то не удивляйся. Я уверен, что никто не поведется на эту очевидную ложь, но, по крайней мере, все будут знать, что у тебя есть сумасшедший фанат, стараниями которого к тебе лучше лишний раз не приближаться.   
Помнишь, ты мне как-то написала, что у тебя такое чувство, будто строчки тебя обнимают? Так вот, представь, как эти загребущие клешни схватили тебя и уже тянут ко мне, в моё – наше – логово (я был абсолютно серьёзен насчет спрятать тебя в пещеру и никому не показывать). Там я расскажу тебе сказку одного парня, про очаровательную Муху, которую к себе в уголок затащил злобный Паук. Парень потом придумал бредовый конец с какими-то кузнецами, но мы-то с тобой знаем, что на самом деле Муха и Паук жили себе долго и счастливо. Потому что ни один Кузнечик не будет любить Муху так, как любит её Паук.   
(с) ТОМАС

Юджин

Дитрих

Элис

Флинн

Камилла

Рэй

- Поздно молиться, мама, - вздохнул мужчина в трубку. Его голос был холодным, сухим, черствым. Хорошо было то, что она не заявилась на пороге его дома с этими идеями, что она не приехала "почтить" его память. Нет, он не удивлялся этому. Пятнадцать лет назад, родная мать не приехала хоронить старшего сына и считала, что младший должен вернуться к ней в Техас, в дом ее нового мужа, где ему никогда не было места. – Как у меня дела? Я женился, у меня скоро будут дети, жив, здоров, работаю. Прощай.
«The Day I Died» Брайан

Они по одну сторону, в настоящем, в тёплом и уютном брюхе «Ночного Дельфина», промокшие, но согретые. И Рауль смело, будто даже с отчаянием, пускает рябь по ровной воде реальности. И вот Рита Мэй смотрит уже не на друга, а на образы, которые возникают по ту сторону зеркала. Размытые, правда, будто сотканные из тумана и золы. Рита чётко различала лишь Рауля рядом, окружённого этими «духами иного мира», взаимодействующие с ним, проходящие сквозь его сердце, застилающие глаза, протягивающие в протянутые ладони пистолет.
«Гнев» Рита Мэй

- Останься, - Анжелика скручивает ткань пиджака, оставляя на ней некрасивые заломы, портя ту картинку, которая ей нужна для придания ее жизни привкуса идеала, - с машиной все в порядке. Слышишь? - в ее голосе исступленность, она бледнеет и меняется в лице.
- Что стряслось? - Джино сначала пугается, но потом, как всякий мужчина, которому понемногу приедаются женские истерики, скрывая недовольство, говорит, - я проверю и вернусь.
Его новая машина.
Она ему важнее.
«retrograde» Анжелика

И на волнах этих мыслей, рядом с пугающе сильной головной болью, Мэдисон на мгновение смотрит в почти непрозрачное окно; ловит свое отражение, без особого беспокойства проверяя целостность маски, и бросает взгляд чуть выше собственного плеча, туда, где, будто черный призрак ее детских воспоминаний, прибежище того начального безумия, свидетельство полнейшего надлома, вынесенное в реальность, колышется черная тень.
« Becomes the сolour» Мэдисон

Ничего не случалось просто так. Все запланировано судьбой и свыше. Жаль, что Бен в это не верил. Тряся головой, он распахнул глаза и двинула дальше. Растерявшись на перекрестке, не знал, куда идти. Толпа пешеходов ринулась на зеленый свет. Он брел следом, пытаясь увернуться от толчков плеч и острых каблуков. Нет... Мария бы сюда не пошла. Он оглянулся, разыскивая знакомые очертания в толпе. Никто не смотрел на него. Все спешили по своим делам. Все были чужды. Никто для него, как и он для них... Бен свернул в переулок, прячась за бетонной стеной. Сделал вдох. Выдох.
« С закрытыми глазами» Бенджамин

Вернувшись домой, она не смогла остаться там на ночь. Замирая на пороге, крадучись проходя по пустынному залу, пригибая голову от звука собственных шагов, эхом разносящихся по пустому пространству, срывая пестрые ленты, так и оставленные полицией, она все больше уходила в собственное одиночество, ставшее для Медеи единственным спасением. Собрав в старый рюкзак какую-то одежду и поморщившись при виде припыленного стола, на котором когда-то стоял ее ноутбук, сейчас должно быть хранившийся в картонной коробке с вещдоками, Медея ушла прочь, так и не заперев за собой двери.
«У меня был тяжелый день. Последние полгода.» Медея

Каждый человек имеет шанс…

Лучшая игра недели

- Не вешай мне лапшу на уши, я стряхивать не успеваю, - из всего сказанного Микки понял, что Алексу дела нет, что там происходит у Барнса, а работа и количества обязанностей его тяготят, хотя с другой стороны он вроде бы занят тем, чем нравится. Не нравится ему только новая обуза в лице очередного подростка, к которым, видимо, Алекс относился с некоторым предубеждением мол, если в дурку угодил, значит скорее всего пытался суициднуться, но не вышло - вытянули, откачали, а потом и лечиться отправили.
Юджин

- Я бросить хочу… и мои остались в шкафчике, - ответил Алекс, не особо сопротивляясь и следуя за Сашей по направлению туалета. Пациенты перемещались по коридорам под пристальным оком камер слежения,  (да, сложно было назвать это место совсем уж гиблым), кто в сторону палат, кто в комнату с играми, кто-то стремился занять место перед телевизором, играл в догонялки с каким-то  полусдутым мячиком Рей, пиная его ногой и преследуя на коляске, с целью снова пнуть игрушку и пуститься догонять, скрипя на весь коридор резиной колес.
Дитрих

sex, blood and pain

- Ты идиот, - наконец хрипло произнесла Эль, когда появилась такая возможность. - Попробуй сам что-то сказать, когда тебя душат! - блондинка выразительно приподняла брови и выжидающе взглянула на мужчину, ныне оказавшегося в такой же ситуации, как она ранее. - Я - Эль, охотница, будем знакомы. Сколько нас - не скажу, ибо я гуманитарий, а отряд заочно именуется "самоубийцами". А уж что ты такого натворил, что за тобой отправили именно меня, ты уж мне сам расскажи. Меня отправляют лишь в худших случаях.
Айрис

- Сколько вас? Где ваш штаб? Говори, если не хочешь сдохнуть прямо сейчас, - теперь он уже рычит, скалится, брызгая слюной, вжимая ее в пол, костяшки пальцев белеют, лишаясь привычного цвета, ногти впиваются в ее горло, выступают бусинки темной крови, и ее запах ударяет ему в нос, мгновенно опьяняя и сводя с ума. Он нащупывает языком собственные клыки – они медленно вытягиваются и становятся острыми. Перед глазами темнеет. Организм требует насыщения, и он покоряется своему голоду, прижимая к полу ее руки и впиваясь зубами в шею.
Джейсон

...одно целое мы. И точка.

- Дай мне время, Тоби. Ради своей погибшей сестры, - я быстро облизнула губы, а затем выдохнула, - ради меня, - я знаю, что давлю на него так, как раньше не делала. Я затрагиваю то, что в его груди отсчитывает удары и делает его живым. И если он человек, все еще, а не просто солдат, то он даст мне уйти. Тоби медлит. Я это вижу. Еще шаг. Он кивает и я поворачиваюсь, чтобы скорее двинуться вперед. Я слышу вслед слова Тобиаса о том, что я выбрала неудачное время и что он найдет меня, чтобы спасти, но мне.. да мне плевать, что он сейчас имеет в виду, потому что не это для меня имеет значение. Совсем не это.
Рене

- Про… про… Ро… ухо… - у тебя не получается выговорить окончания. Даже выдохом не получается их соединить в единое слово. Ты лишь не сводишь взгляда с девушки. И чувствуешь, как сердце сжалось от новой боли. Она не должна. Была видеть. Тебя. Твою смерть. Не… ты вновь отключаешься. Ощущая, как медленно начинаешь скатываться по стене к полу и то, как руки Авроры тебя подхватили, заставляя оставаться в сидячем положении. Во что она еще верит? Во что здесь можно верить? Все, что нужно делать, лишь отсчитывать секунды до того, как твое сердце замрет, а после бежать, когда вновь можно будет услышать его удары.
Леннарт

я оставлю окно открытым

Закрыв скетчбук, в котором делала наброски, Марго потянулась до хруста в позвоночнике. Наклонилась сначала в одну сторону, потом в другую. Пора бы уже вернуться к йоге, подумала она, и начать бегать. Девушка регулярно пыталась начать вести здоровый образ жизни, поменять питание, заняться спортом, но каждый раз находилась неуважительная, но соблазнительная причина этого не делать. В иной день хотелось поспать подольше вместо того, чтобы бежать по парку, а вечерами приятнее гораздо встречаться с друзьями, чем закручиваться в асаны. И каждый раз Марго, как всякий человек этой планеты, откладывала новую жизнь на завтра.
Марго

Он не знал имени соседки. Знал только, что приехала она не так давно - раньше под ним жила семья с шумным мальчиком лет семи, который очень любил кричать. Даже повизгивать. Эта семья утомляла его больше проблем на работе, так что счастью Тернера не было предела, когда они съехали, а в пустующую квартиру въехала относительно тихая девушка. Но вот она, пробралась через окно и расположилась, как ни в чем не бывало, на его кровати - и Винни не знал, чего ждать от этого, радоваться или огорчаться, хорошо это или плохо. Просто усмехнулся в ответ на ее загадочность.
Винни

Собака бывает кусачей только от жизни собачьей

- Кевин. Вон, - имя он назвал свое, а фамилию — отцовскую. Кстати, надо было давно ее сменить. - 17 полных лет, - возраст назвал, к слову, без напоминания. - Страшного ничего нет, - философский подход всегда лучше драматичных историй. - Случайно перед машиной выскочил, только зря водителя напугал да ободрал ладони. Травма ноги старая, с инцидентом не связана, хромаю уже лет десять, особенно на больших физических нагрузках или при переживаниях. Можно так и записать.
Кевин

- Я отвезу. Зачем тебе ждать такси. Тем более – я обещал.
Направившись вместе с Кевином к выходу, остановился, оборачиваясь. И с удивлением принял из рук окликнувшего их врача собственный плед. А он уже и позабыл о нем. Улыбнувшись, поблагодарил мужчину, вернувшегося в кабинет, и накинул плед на плечи парнишки, на несколько секунд задержав ладонь на его спине, между лопатками, мягко подталкивая вперед и вынуждая выйти из клиники первым.
Рик

Элизабет
посмотреть

Уильям
посмотреть

Мэдисон
посмотреть

Рипли
посмотреть

Джонатан
посмотреть

Камилла
посмотреть