«Чертово заклинание» - ругалась про себя Шарлин, после очередной неудавшейся попытки перенести свою астральную проекцию в родные французские края, или хотя бы в предыдущий дом, в Лондонге.
53 дня назад семья Саммэрсов покинула Англию, и больше всего трудностей переезд принес Шарлин, ведь всего за один день она потеряла все, так и не сумев ничего приобрести. Новый дом был безвкусным построением, погода – полный отстой, это никому ненужное солнце и так много света, а любимый дождь и пасмурность, как в Лондоне – пропали, а школа с новой образовательной системой и новыми людьми была явно настроена против француженки, ну в любом случае ей так казалось.
И вот сейчас, этой лунной ночью, пытаясь сбежать от всех и остаться с собой, стоя в пустыре, она бесполезно пыталась выучить хоть какое-то заклинание, испробовав на вкус свои недавно открытые новые возможности. «Ну конечно, ты не можешь взять слабые, простые заклинания, как просила мама, тебе нужно выбрать одно из самых сложных!» - на кого злилась Эльфреда – не было понятно, то ли на себя. За глупость, за бессилие, то ли на родителей, за переезд, то ли на бабушку, что оставила ее одну… Они были так близки, никто никогда так не понимал и не поддерживал Шарлин, как бабушка. А сейчас в самый нужный момент… Сейчас ее не стало.
Свои новые силы Шарлин пыталась развивать ночью, когда ее никто не видит особенно родители. Стыдно было им признаться, что у «золотой девочки» не получаются даже самые элементарные заклинания. Вот и приходилось сбегать на этот всеми забытый пустырь. Здесь было тихо, уютно, никто не мешал, и можно было смело заниматься всем, чего только душа пожелает. Вот Шарлин и колдовала… Ну как колдовала, делала вид. У нее так ничего не получилось за неделю упорных тренировок. Ни самые сложные заклинания, ни элементарные, простые, вроде зажечь спичку или подвинуть чашку с водой силой мысли. И младшая Саммэрс каждый раз словно сгорала от стыда, когда мама пыталась ее чему-то обучить или спрашивала о ее успехах. Ответ был один: «Все нужно делать постепенно» - это самое уклончивое, что смогла придумать Шарлин. Для нее это было слишком позорно, признать, что она не может справиться с элементарными заклинаниями.
И вот сегодня она вновь пыталась пойти наперекор природе, а природа вновь не хотела ей поддаваться. Астральную проекцию Шарлин выбрала по той причине, что все время, что она жила в США, ей было невероятно сложно влиться в американскую культуру. Он скучала за дождливым Лондоном и за пахнущей булочками Францией… Здесь же не было ничего, что могло бы принести ей удовольствие.
От такой тоски, младшей Саммэрс даже захотелось заплакать. Сдержав все эмоции в себе, Шарлин попыталась собрать всю энергию и выплеснуть ее в заклинание. Само собой ничего не произошло, она так и осталась стоять на пустыре, одна…
- Что ты тут творишь? – раздался голос позади.
От неожиданности Шарлин подпрыгнула, выронив из рук семейный гримуар. Осознание того, что здесь может быть кто-то еще никак не могло прийти рыжеволосой в голову. Развернувшись, младшая Саммэрс пыталась рассмотреть обладательницу голоса напугавшего ее, а заодно и еще одного «храбреца», которому нравятся ночные прогулки. Это была среднего роста зеленоглазая девушка, одного возраста с Шарлин. Знакомое лицо, скрывал капюшон, хоть лично девушки и не были знакомы, Эльфреда узнала в этой фигуре девушку со своего класса.
- Доброй ночи! – поздоровалась Шарлин, пытаясь вспомнить имя одноклассницы. Их было так много, что проучившись всего лишь месяц с ними, Шарлин мало кого запомнила. Но имя этой девушки быстро всплыло в памяти, как только она рассмотрела рыжие прядки, скрывающиеся под капюшоном. Мало рыжих она видала на своем веку, помимо семьи. – Разве эта ночь не подходит для прогулки под луной? Я тут пытаюсь встретить новые необычные события. Как тебя сюда занесло… Мелисса?
Сказав это, француженка попыталась улыбнуться своей самой дружелюбной улыбкой, которой только могла, ибо взгляд ее одноклассницы был не самым теплым. А Шарлин прекрасно помнила, как к ней долго привыкали в старой, лондонской школе… Неужели и эта американская будет такой же холодной и чужой для новоиспеченной, и совсем не вошедшей во вкус, ведьмы?
